готова озвучить, но язык будто специально прирос к небу, только и могу, что хлопать глазами.

– Ч-что? – с трудом выговариваю.

– Оскар отличный вариант. После Кречетова, тем более. Брандт богатый, уверенный в себе мужчина. Красивый. Ты будешь обеспечена до конца жизни, и дети твои тоже о бедности никогда не узнают.

Все, что касается денег, подруга воспринимает остро. Ее детство не было счастливым. Когда питаешься один раз в день бутербродом с маслом, волей- неволей будешь считать, что деньги – залог хорошего будущего и безбедной старости.

– Максим был хорошим мужем.

– Ну да, знаем мы…

Нервно сглатываю. Про себя делаю зарубку, никогда и ни при каких обстоятельствах не рассказывать даже самым близким друзьям про любимого человека, когда вы с ним в ссоре.

– Еще чаю? – подскакиваю со своего места, грубо прерывая наш разговор.

Захожу на кухню, где полная тишина.

Если выгоню своих подруг, это будет считаться дурным тоном? Или они подумают, что я совсем выжила из ума?

Ведь последнее время сама себя не понимаю.

Вместо чая решаю сделать растворимый кофе. А его я на дух не переношу. Просто банка оказалась под рукой. Не удивлюсь, если он еще и просроченный.

Против воли вспоминаю, что за продуктами в нашем с Максом доме следил муж. А я… соблазнительно стреляла в него глазками, когда он, нахмурив брови, перебирал ящики.

Милым был, родным.

Сердце надрывается от таких чувств, которые начинаю испытывать.

Проливаю еще горячий кофе на свои пижамные штаны, по всей видимости, еще и кожу ошпариваю.

– Ай! – вскрикиваю. Слезы щиплют уголки глаз.

Не уверена, что горячий кофе – причина этих самых слез.

– Оль, больно? – обеспокоенно спрашивает Аня, – нужно под теплую воду. Иди сюда.

– Почему под теплую, если кожа и так сейчас горит? Холодную включай!

– Из-за разницы температур ожог может усугубиться.

– Хватит! – выкрикиваю настолько громко, саму себя пугаю, – вы можете уйти? Хочу побыть одна.

Подруги вновь переглядываются. Скорее всего, затаивают на меня обиду, но это последнее, о чем сейчас хочу думать.

У меня ничего не болит, даже ожог не причиняет такого сильного физического дискомфорта, как внутреннее душевное состояние.

Все чувства разодраны дикими зверями, прожеваны и выплюнуты. Моя жизнь вновь летит под откос.

Звонок домофона впрыскивает в кровь термоядерную реакцию, в основе которой страх. Этого гостя я не звала, а вспоминая, кто последний явился ко мне без приглашения, стены моей квартиры кажутся мне прозрачными, лишенные какой-либо безопасности.

– Да? – осторожно спрашиваю.

Липкое, неприятное ощущение касается кожи спины, и моя пижамная рубашка становится насквозь мокрой. Я дышу через раз, не позволяя сделать лишний вдох.

Усталость от такого паршивого состояния расплющивает как молоточек для мяса.

– Это курьер. Ваши соседи указали номер вашей квартиры.

Ток по нервам разбредается, и я обреченно прикрываю веки.

Соседи… Никогда не думала, что мысленно буду ненавидеть ту милую семейку, которая указала номер моей квартиры, потому что к себе домой они никак не проведут домофон.

– Хорошо, – нажимаю на кнопку открытия двери и с гневом вешаю трубку.

Облокачиваюсь о стену в коридоре, вокруг мрак, только с кухни доносится свет и запах пролитого кофе.

Мне даже его убирать лень.

А потом…

Хватаю телефон со стола и вызываю такси. Не могу уже находиться здесь, когда так реагирую на какой-то там звонок.

Мне холодно, одиноко и страшно.

Такси приезжает через каких-то пять минут, а я выбегаю в том, в чем и была. Не стоит так делать, когда едешь к человеку, мужчине, о котором уже не можешь не думать.

Кречетов открывает дверь в одних спортивных штанах. Помимо воли, скольжу взглядом по сильному торсу и прокачанной грудной клетке, покрытой жесткими волосами. Выглядит, конечно, бывший муж потрясающе.

На мне пижамные штаны с некрасивым пятном от кофе и наброшенная сверху крутка. Спутанные волосы завязаны в пучок.

Хорошо хоть не в тапочках к нему прибежала.

– Впустишь? – не без страха спрашиваю.

– А есть выбор?

– В прошлый раз ты меня выгнал с позором.

Макс тянет секунды, а я слышу, как судорожно колотится в этот момент мое сердце.

– Проходи, – отступает в сторону, разрешая мне сделать шаг на его территорию.

Наши тела оказываются близко, когда я переступаю порог. Шумно втягиваю родной запах и связываю руки невидимыми хомутами, чтобы не смела и касаться бывшего мужа.

Нельзя.

– Знаю, ты думаешь, это я выдала информацию из той папки, но, Макс…

– Это не ты. Не распинайся.

Тяжело вздыхаю. Должно стать легче, но… не становится.

Разве он не обязан был мне позвонить и извиниться за устроенный мне ад? Объясниться, в конце концов?

– Ты можешь быть жестоким, – произношу с укором.

Кречетов устало потирает лоб, переносицу. Его грудная клетка высоко поднимается.

– Что ты от меня хочешь, Оль? Что ждешь?

Внутри бьет фонтан. Мне становится все равно на происходящее вокруг. Сейчас его квартира – отдельный мирок.

Здесь хорошо. Уютно. Тепло. Как раньше.

Тело само ведет меня к Максу, я лишь протягиваю к нему руки и обнимаю. Всем сердцем.

– Мне кажется, я до сих пор тебя люблю, Кречетов.

Макс смыкает за моей спиной свои руки. Обнимает в ответ.

Глаза прикрываю от блаженства.

Первый раз за последнее время я чувствую себя в безопасности. Оказывается, это очень ценная вещь – безопасность.

– Есть предложение, – вдруг говорит, – давай сыграем в одну игру?

глава 24

Макс.

– Есть предложение. Давай