а затем перекошенная физиономия раскололась на части. Следом и вся скульптура развалилась на множество осколков – не соберёшь назад, как ни старайся.

Когда Се Лянь вновь взглянул на Хуа Чэна, на лицо принца уже вернулось привычное спокойное выражение. Он потёр переносицу и сказал:

– Уверен, те люди были не единственными узниками Зелёного Демона. Надо пойти поискать остальных.

Наконец сообразив, что дело дрянь, нечисть в панике кинулась бежать кто куда, а те, кто не успел удрать, попрятались по тёмным углам и не высовывались. Се Ляню с Хуа Чэном удалось отловить нескольких, чтобы их проводили к «складам провизии». В логове Ци Жуна томились по меньшей мере триста человек – в основном случайные путники или жившие неподалёку крестьяне.

Пока они бродили по пещерам в поисках оставшихся пленников, Се Лянь немного успокоился и решил задать Хуа Чэну накопившиеся вопросы:

– Саньлан, хочу спросить…

– О чём?

– Как ты узнал, что Ци Жун подстроил кровопролитие на Золотом пиру? – Теперь-то он понял, что Хуа Чэн не случайно затащил их в логово Зелёного Демона, а с самого начала хотел, чтобы Лан Цяньцю узнал правду. – Ци Жун не был в курсе, что я и есть советник Фан Синь, иначе он бы мне жизни не дал. Я же догадывался, что назревает смута, но понятия не имел, кто за этим стоит. А откуда ты узнал? И как давно тебе это известно?

– Недавно. – Хуа Чэн шёл рядом с ним, заложив руки за спину. – Мне не раз доводилось пересекаться с Ци Жуном – тот ещё гад. Он был родом из Сяньлэ и всей душой ненавидел Юнъань. Ещё он известный интриган, подстрекатель и любитель действовать чужими руками. До поры он отлично скрывался, но в действительности стоял сразу за несколькими покушениями на представителей правящей фамилии Юнъаня.

Се Лянь покачал головой:

– Оказывается, он готовился загодя. Ему повезло, что не попался раньше. Прознай кто из небесных чертогов о его делишках, с ним бы быстро разобрались.

– Было очевидно, кто подстроил бойню на Золотом пиру: уж очень это в его духе. Но пока Лан Цяньцю не признал в тебе советника, я считал Фан Синя пособником Зелёного Демона…

Се Лянь замедлил шаг. Хуа Чэн не присутствовал на том собрании, но откуда-то знал о событиях во дворце Шэньу. И о непростых отношениях принца с двоюродным братом… А Хуа Чэн продолжил:

– После того как отец Лан Цяньцю взошёл на трон, жизнь простых граждан Сяньлэ наладилась, и они уже не питали той ненависти к Юнъаню, что прежде. Конфликт был нужен только потомкам правящего рода, а вернее, одному человеку – князю Аньлэ. Уж если Ци Жун задумал втянуть других в это дело, начать должен был именно с него. И надо же – сразу после Золотого пира князь загадочным образом заболевает, а ведь до этого отличался крепким здоровьем. Весьма подозрительно.

Се Лянь молча кивнул.

– Я понял, что его убили, и убили неспроста. Но если ему отомстили члены правящей семьи Юнъаня, почему пощадили остальных людей Сяньлэ? Не сходится…

Се Лянь улыбнулся:

– В этом деле полно несостыковок, однако тебе удалось распутать клубок.

– Это было несложно. Я заранее навёл обо всех справки.

– Твоя осведомлённость поражает… но кое-чего я до сих пор не понимаю.

– Чего именно?

– Ты даже не сомневался, что это сделал Ци Жун… Почему?

– Ты неправильно ставишь вопрос. Я просто знал, что это не ты.

Улыбка исчезла с лица Се Ляня. Чуть помолчав, он снова спросил:

– Почему?

– Я бы, может, и поверил, что это твоих рук дело, если бы не мотив. Отец Лан Цяньцю был хорошим правителем и всем сердцем болел за подданных. А ты якобы сказал, что не желаешь видеть таких людей у власти. Так мог бы выразиться убийца, замысливший захватить трон. Но не ты. Значит, ты сам себя оговорил.

– А если я действительно так думал? – усмехнулся Се Лянь. – Если в глубине души действительно затаил ненависть?

– Думать – одно, сделать – совсем другое.

Се Лянь помолчал ещё немного, а потом сказал:

– Саньлан, на самом деле я совсем не такой, как ты думаешь. Ты… – Он закрыл глаза и покачал головой, будто сомневаясь, стоит ли продолжать.

– Говори, всё в порядке.

– Мне кажется, в этом мире лучше ни на кого не возлагать большие надежды.

– Вот как… А что для тебя «возлагать надежды»?

– Не надо думать о людях лучше, чем они есть. Пока ты с человеком дел не имел, он просто далёкий образ – ещё ничего. Но когда познакомишься с ним поближе, рано или поздно поймёшь, что ошибся в ожиданиях. И разочаруешься…

– Как знать. Мне не важно, разочаровываются ли другие. Некоторым достаточно знать, что кто-то есть на этом свете. Само по себе это уже луч надежды.

И хотя он не уточнял, о ком именно речь, и звучали эти слова беззаботно, как простая болтовня, сердце Се Ляня радостно забилось, запорхало в груди. Он замер на миг и вдруг выпалил:

– Саньлан, да кто же ты такой?

Хуа Чэн тоже остановился, и Се Лянь пристально посмотрел ему в глаза:

– Ты знал о Ци Жуне, знал обо мне, нарисовал по памяти картину «Наследный принц, угодивший богам». Я для тебя как на ладони; осведомлён ты куда лучше, чем я могу представить…

Хуа Чэн поднял брови:

– Люблю быть в курсе.

– Нет, тут что-то ещё, – покачал головой Се Лянь.

Он подпёр левой рукой локоть правой, а ладонью задумчиво почесал подбородок:

– Меня не покидает чувство, будто мы знакомы очень давно: со времени моего первого вознесения, а то и раньше… но, как я ни стараюсь, не вспоминается…

Хуа Чэн был из тех, кого увидишь – вовек не забудешь, а Се Лянь пока головой так не бился, чтобы память отшибло, однако смутное ощущение не давало ему покоя.

– Кто ты? – повторил он. – Где мы встречались?

Хуа Чэн легонько улыбнулся и ничего не ответил. Се Лянь понял, что требует слишком многого: такие вопросы задавать нельзя. Подлинное имя демона всегда тайна. Только ненормальный вроде Ци Жуна мог трепать его направо и налево, но с этим всё ясно: сумасшедший.

– Прости, не обращай внимания, – поспешно сказал принц. – Мне вовсе не важно, кто ты.

Хуа Чэн прищурился; Се Лянь тоже что-то почувствовал и обернулся. Из пещеры невдалеке послышался шум, а затем звонкий женский голос возвестил:

– Говорил я вам, если превратиться в женщину, и сил больше станет, и удача улыбнётся! А вы упирались! Видите, наконец мы попали куда надо!

Это был голос Ши Цинсюаня. Се Лянь выпалил:

– Повелитель Ветра!

И действительно, из темноты выбежала даосская монахиня в белых одеждах. Когда она увидела принца, глаза её радостно заблестели, и она закричала:

– Нашёлся! Его высочество здесь!

Но потом взгляд женщины натолкнулся на Хуа Чэна. Она помрачнела, отскочила назад и выставила перед собой веер. Не успел