— Очень симпатичное, — мягко произнесла Кассандра.

— И мне нравится. Но оно от Тиффани, таких существует, наверное, тысячи. Больше от матери у меня ничего нет, — сообщила Элен, и тут ее словно прорвало. Слова полились сами собой: — Мой папа говорит, что она уже задолго до моего рождения задумала сбежать от нас. Когда он наконец понял, что она не вернется, то выяснил, что и все ее фотографии исчезли. Даже те, которые он делал тайком от нее, и она вообще не могла подозревать об их существовании!

Элен внезапно встала и начала бесцельно расхаживать по кабинету. Она отошла в дальний угол комнаты. Девушка принялась рассматривать книги, собранные семейством Делос, антикварную мебель, которая, скорее всего, передавалась из поколения в поколение… Фамильное наследие… Элен была этого лишена, и она чувствовала себя потерянной. Она даже не представляет, кем была ее мать… Но и в неведении таилась надежда.

— Ваша семья очень крепка. Вы неразлучны. Но моя мама совершила решительный поступок, верно? Она сбежала. — Элен мучительно искала точные слова и осмелилась задать вопрос: — А почему вы уверены, что Дом Фив — единственный выживший?

— Мы всегда очень внимательно следим за нашей численностью, Элен, — пояснила Кассандра.

— Но разве можно знать наверняка?

— Отсчет идет с древних времен, — пробормотал Кастор. Элен жестом попросила его продолжить. — Когда один полубог убивает другого, во враждебном Доме начинается традиционное празднование в честь победителя — Триумф. Ему оказывают всяческие почести.

— Но это не значит, что именно моя мать мертва! А если она просто скрывается? — возразила Элен.

На ее глазах выступили слезы и упали на рубашку.

— Сам факт твоего существования доказывает, что имеется небольшая вероятность, — произнесла Кассандра, отводя взгляд.

— Как раз в то время, когда ты родилась, — начал Кастор, — наступил период бурных сражений между Домами. Должно было произойти последнее столкновение. Сколько же Сционов погибло… — Кастор посмотрел на собственные руки, будто искал на них следы крови.

Элен повернулась спиной к Делосам и глубоко вздохнула, чтобы перестать плакать. Ей понадобилось несколько долгих мгновений, чтобы справиться с собой. Она не понимала причину своего расстройства. Элен всегда думала, что ненавидит свою мать.

— Тебе, наверное, следует сделать небольшой перерыв, прежде чем мы продолжим… Надо многое обсудить. И ведь мы никуда не денемся, мы вернемся к нашему разговору, когда ты будешь готова. А пока просто помни: мы искренне хотим помочь тебе, — негромко произнес Кастор.

Элен слышала, как оба покинули кабинет. Однако девушка будто онемела и не смогла сказать хоть слово на прощание. Оставшись одна, она открыла французское окно и вышла во внутренний двор. Чистый песок и набегающие на берег голубые волны слегка успокоили ее. Спустя миг Элен уже шагала по пляжу.

— Ты в порядке? — раздался сзади голос Лукаса.

Она кивнула, ничуть не удивившись его появлению. Сначала оба наблюдали за крупной лохматой собакой, весело прыгавшей у воды. Затем Лукас приблизился к Элен.

— Мне стало легче, — произнесла она. — Я ведь была уверена, что мама так ненавидела меня, что уничтожила все свои следы. И не хотела, чтобы я знала, как она выглядела. — Лицо Лукаса потемнело, отразив внутреннюю боль, но Элен не позволила ему себя перебить: — Я не утверждаю, что древняя кровная месть — дело хорошее. По крайней мере, я разобралась, почему она бросила меня и папу.

— Вдруг она жива? — настойчиво произнес Лукас. — Что бы там ни считали Кас и мой отец.

— Не представляю, как теперь ко всему этому относиться, — честно призналась она. — Кэт заменила мне мать… Бет или как там ее зовут. Мне рассказали правду. Но что мне делать?

— Но кое-что тебе помогло, — напомнил он, улыбаясь, но тут же став суровым. — Ну… на время.

Он сжал ее пальцы. Элен удивилась. Их руки соединились сами собой. Кто же был инициатором новой привычки — она или Лукас? Совершенно не ясно, но прекратить это почти невозможно. Она раньше никогда не держалась за руку с парнем. Ей бы следовало смутиться, но такого не произошло. Прикосновение к Лукасу стало в порядке вещей. Естественный жест. Элен недоуменно покачала головой. А Лукас, похоже, думал о том же.

— Не хочешь посидеть? — спросила девушка. Ведь Лукаса после травмы постоянно поддерживал Ясон.

— Нет. Но я бы что-нибудь съел, — заявил он слегка рассеянно.

— И я. Боже, я превратилась в обжору! — воскликнула Элен изумленно.

— Но ты после завтрака в рот крошки не взяла, а тебе надо восстановиться, — пояснил Лукас, уводя Элен с пляжа. — И эти безумные разговоры…

— Кстати, если бы не одуряющая боль, мне бы понравилось быть страдалицей. Все хлопочут, заботятся о тебе, носят на руках, кормят без передышки. Как будто ты младенец, только уже взрослый и можешь оценить прелесть своего положения.

— Но когда нужно посетить ванную комнату, ситуация осложняется.

— Точно! Особенно если вокруг собралась толпа посторонних, — улыбнулась она, надеясь, что Лукас рассмеется. Но он был серьезен.

— Мы не посторонние, — тихо ответил он, замедляя шаги.

— Теперь — нет, — согласилась она.

Она почувствовала, как запылали ее щеки, и опустила голову. Глаза Лукаса были такими честными и такими голубыми, что Элен не на шутку испугалась. Ей следует прямо сейчас отвернуться, иначе застынет как статуя и будет смотреть на него…

Они держались за руки, возвращаясь в дом. Внезапно Элен заметила Кассандру, наблюдающую за ними с одного из балконов второго этажа. Кассандра показалась ей совсем не радостной.

Они добрались до кухни и обнаружили Ноэль, хлопотавшую над полудюжиной кастрюль и сковородок. Она быстро усадила обоих за стол и предложила мороженое, печенье, орехи и воздушный крем. Миссис Делос заявила, что им надо хорошенько подкрепиться. А после придется подождать, пока будет готов гигантский кусок жареного мяса, который она давно поставила в духовку. Закуска быстро привлекла на кухню и остальных обитателей особняка, желавших испортить себе аппетит. Ноэль сказала, что домочадцы могут вообще-то и не вставать со своих мест. Она подаст ужин уже минут через двадцать.

— Но мне пора домой, — разочарованно произнесла Элен, выуживая из своего блюдца последние орешки пекан.

— Глупости. Никуда ты не пойдешь, — возразил Лукас.

— Нет, правда. Мне нужно поскорее вернуться, взять джип и ехать в аэропорт, встречать Кэт и отца.

— Кто-нибудь из нас сделает это вместе тебя, — проговорила Ариадна, сидевшая справа от Элен, и встала.

— Ари, ты еще слишком истощена после целительства. И не воображай, что тебе удастся одурачить меня, — усмехнулась Пандора, подмигнув и грозя Ариадне пальцем, отчего все ее браслеты сразу вспыхнули огоньками и зазвенели. — Я с удовольствием встречу твоего папу, — сказала она, повернувшись к Элен.