— Почему, Вер? — Игнат потер ладонью саднящую щеку, поднял с пола бороду и положил на стол, сел напротив.

— А ты сам не понимаешь?

— Нет… — сказал тихо.

— Это какой-то кошмар! — прошептала Вера, отворачиваясь, а когда вновь посмотрела на Игната, он прочел в ее взгляде свой приговор. — Ты же как ребенок — безответственный, импульсивный!

— Это не так…

— Что сделал сейчас? — посмотрела прямо, с вызовом и Игнат ответил.

— Друзья альпинисты помогли. Хотел эффектно поздравить народ с Новым годом…

Вера закрыла глаза, выравнивая дыхание.

— Ты серьезно готов был рискнуть своей жизнью на потеху толпе?

Игнат промолчал. Вера села за стол, взяла в руки вилку, повертела на пальцах и отложила в сторону.

— Не отвергай меня, Вера… — она грустно усмехнулась.

— Я все еще замужняя женщина, — напомнила строго. — А ты… ты повеса, прожигатель жизни! Сегодня захотел прыгнуть с крыши, завтра — с парашютом, а весной вообще купишь мотоцикл, чтобы… — она не договорила, зло обрисовав мысли руками в воздухе.

— Вер, у меня и так есть мотоцикл, — он улыбнулся, а она закатила глаза, вновь отдаляясь от него. — И я готов ждать… только недолго.

— Ты не слышишь меня, — взгляд разочарованный, уставший.

— Хочешь, я избавлюсь от него?

— Дело ведь не в мотоцикле… — ответила грустно. — Мы слишком разные!

— И в этом вся прелесть!

— Игнат… — тихо сказала Вера. — Тебе игрушек мало? — наконец спросила вслух то, что не давало покоя. — Что ты от меня хочешь? Постельных подвигов или тебе мамочки не хватает? Что ты прицепился ко мне, я не понимаю?

— Ты нужна мне, Вера…

— Зачем? Зачем я тебе нужна?

Игнат сглотнул. Слова вертелись на языке, но снова произнести их в слух невыносимо тяжело. Он откашлялся, сделал глоток чая и подошел к Вере. Сел на соседний стул, взял ее ладонь в свою, погладил пальцами мягкую на ощупь кожу.

— Вера, ты…

— Игнааааат!!!

Кто-то с силой забарабанил в дверь и Вера вздрогнула. Зазвенел звонок — раз, два — и снова заколотили по железной поверхности кулаками.

Вера отняла руку и встала.

— Твоя женщина пришла, — сказала сухо и открыла дверь.

В квартиру влетела Инна, чуть не сбив ее с ног.

— Где он? — глаза бешеные, тушь размазана — она явно не в себе.

И дело не только в алкоголе.

— Тише, ты чего разошлась? — Игнат вышел в коридор и перехватил руки Инны прежде, чем она со стоном облегчения успела повиснуть на нем.

— Я так за тебя испуга-а-а-алась! — ее истерика расцвела буйным цветом, норовя затопить слезами все вокруг.

— Успокойся, ничего страшного не произошло! — он подтолкнул Инну к выходу, но она прилипла к его руке намертво, оказываясь двигаться с места.

Игнат поймал Верин взгляд, но не увидел ничего, кроме вежливой отстраненности.

— Извини…

Но какой толк в извинениях, если за словами нет ничего, кроме пустоты.

На площадке стояли трое мужчин чуть младше Игната. Убедившись, что с горе-хозяином все в порядке, они ушли, а Вера, наконец, осталась в тишине. Вернулась в гостиную и без сил откинулась на кресло. На столе лежала забытая Игнатом борода и красная шапка деда Мороза.

Вера зажмурилась, кляня себя — еще чуть-чуть и она бы совершила непоправимую ошибку!

Но отрицать очевидное глупо — ее потянуло к Игнату. И в глубине души она желала этого поцелуя, зная наперед, какую цену придется заплатить за его продолжение.

Он не свободен, Вера! Такие как Инна за свое дерутся до последнего, а то, что она считает Игната своим, сомнений не вызывает. Зачем тебе эти нервы?

…И все же не смогла предать брачную клятву.

Вера прикрыла лицо ладонями. Почему-то захотелось расплакаться, но она усилием воли подавила слабость. Месяц, Вера. Только до конца января — и ты свободна. С Игнатом или с кем-то другим, но ты будешь выбирать с чистой совестью и ясной головой.

И тогда… тогда гори все синим пламенем.

Но не раньше.

За окном взрывались каскады искр, рождались и умирали цветные всполохи ярких красок опасного огня, и Вера, лежа в своей постели, слушала, как прощается с гостями Игнат. Как шутят и смеются десятки разных, незнакомых ей людей, пока, спустя час или больше, не захлопнулась входная дверь.

И Вера ждала, в густой тишине первой ночи нового года.

Но слышала только тишину.

Вечером первого января позвонил Костя. Вера долго смотрела на экран, а потом нажала вызов.

— С Новым годом, Вер, — не дождавшись ее алло, начал он.

— С Новым годом, — надо же, она снова Вера, а не продажная женщина.

Замолчала в ожидании, когда назовет причину — не поздравить же ее с праздником звонит!

— Как там Паша с Вовкой?

— Хорошо, что спросил. Все отлично, отсыпаются.

— Ясно. Я, знаешь, хочу повидаться, пока они не вернулись в училище…

— Хочешь — повидайся, мне зачем об этом знать? Проснуться, я передам, что ты звонил.

— Вер, подожди… я всеми вместе собраться хотел, как раньше, семьей.

Вера поджала губы.

В глубине души она хотела услышать от Кости эти слова. Первое время ждала, что одумается, что все окажется фарсом и неправдой, и они заживут, как раньше. Снова станут семьей.

Но не сейчас.

Неоправданные ожидания не имели смысла. Она больше не чувствовала себя замужем, перестала быть частью слаженного, проверенного временем семейного организма.

Теперь Вера сама по себе.

— Позвони сыновьям и договорись о встрече сам. Мне все равно.

На этот раз замолчал Костя. Надолго, словно обдумывая что-то или, наоборот, собираясь с мыслями.

— Хорошо. Я завтра тогда наберу.

Ни Паша, ни Вова против не были и Костя приехал вечером третьего января. Привез подарки для сыновей и даже презент для Веры.

— Там твоя любимая туалетная вода. Подумал, будет приятно, — Вера кивнула и отставила подарок в сторону, даже не взглянув.

Не крыса и на том спасибо.

Сыновья получили от отца игровые консоли. Вот интересно, когда и как они в училище будут в них играть, но вслух высказывать претензию не стала.

Накрывать на стол дома тоже отказалась и Костя вывез всех в ресторан в торговом центре. Взяв в руки бутылку с дорогим шампанским, занес над бокалом Веры, но она остановила его ладонью.