Палата оказалась на удивление просторной и светлой, с отдельными санузлом и, как и хотел Игнат, телевизором. Пока медсестра готовила капельницу, а Тимофей заполнял историю болезни, Игнат переоделся в светло-зеленый больничный костюм и лег на кровать.

Кашель одолел с новой силой и он зажмурился, превозмогая боль.

А ведь хотел сегодня спуститься к Вере, чтобы поговорить. Неправильно она все поняла, Инна не его женщина, как раз наоборот, но у Игната не было ее телефона, а выбраться из больницы раньше, чем через неделю, у него не было ни единого шанса.

Инна не заставила себя ждать, пришла к обеду на следующий день. В красиво облегающем фигуру коротком трикотажном платье и высоких сапогах, на которых очень забавно смотрелись бахилы.

Поставила на тумбочку пакет с ресторанной едой и, скинув белый халатик на постель, села рядом, беря Игната за руку.

— Как себя чувствуешь?

Он ее не ждал. И не хотел, чтобы приходила, но просить Тимофея запретить посещения уже поздно.

Поднял руку, показывая катетер с бабочкой в вене.

— Лечусь, как видишь.

— Котик, как же мне тебя жалко…

Ловко и быстро Ведьма поднырнула под свободную руку и устроилась у Игната на плече. Провела ладонью по груди и животу, почти на грани приличия. Вздохнула, когда не почувствовала ответных объятий.

— Когда тебя выпишут? — спросила и потерлась носом о его подбородок.

— Как вылечат, — Игнат закашлялся и дернул плечом. — Встань, пожалуйста, дышать тяжело.

Она послушно села и Игнат напрягся.

Покорность и Инна никогда не были частью одного целого. Значит, опять что-то себе придумала. А это плохо при любых раскладах, тем более, когда неприятный разговор придется начинать сначала.

Игнат сел, свесив ноги с противоположенного края постели, налил воды и залпом выпил.

— Инна, зачем ты пришла?

— Я не могла бросить тебя в таком состоянии! — прогнулся матрас и шустрые пальцы заскользили под больничной одеждой. Губы коснулись шеи и он ощутил терпкий запах ее парфюма и лака для волос.

— Ты настоящий друг, — Игнат знал, что провоцировать ее не лучшая идея, но, кажется, по-другому малышка не понимала.

— Друг? А я смотрю ты последнее время активно обзаводишься новыми друзьями… — она встала с постели, отошла к окну.

Курить в палате нельзя. Они оба это понимали и нервозность в комнате поднялась еще на пару градусов.

— Да, могу себе позволить, — Игнат лег и закинул руки за голову. Поморщился, вспомнив про иглу в вене, и вытянул левую руку вдоль тела. — Если я правильно помню, мы все с тобой обсудили…

— А у меня остались вопросы, — она развернулась, подошла ближе и села рядом. — Та женщина, с которой ты танцевал… твоя соседка?

Игнат кивнул. Скрывать очевидное не имело смысла.

— Так ты предпочел мне эту… старую рухлядь?!

— Следи за словами!

— То есть, когда она меня с мусором сравнила, ты это проглотил. А мне, значит, нельзя?

— Прекрати.

— И не подумаю! — Инна сверкнула глазами, показывая истинный характер, и тут же притихла, скорбно надув губки. — Котик, у нас же все было хорошо, что случилось? Я тебе больше не нравлюсь? — спросила и улыбнулась той особенной улыбкой, которая обещала вседозволенность и наслаждение.

— Нет.

— …Кобель! — подскочила с кровати, схватила со стула сумку. — Да она мне и в подметки не годится! Что, уже лапал ее целлюлит? Или у тебя теперь только на обвисшие сиськи встает?

— Хватит, — Игнат встал и, взяв в одну руку штангу с капельницей и принесенный Инной пакет с едой, а в другую — ее саму, вытолкал Ведьму за дверь.

— Все, что можно было сделать, чтобы эта встреча стала последней, ты сделала. Забирай роллы и уходи.

— Не думай, что я так просто…

— А я и не думаю. Я знаю, — и, подумав немного, добавил. — А к Вере не суйся. Если узнаю, что ты что-то сделала, пеняй на себя. Я не шучу.

Губы Инны задрожали и, выкрикнув в лицо гнусное ругательство, она вырвала из рук Игната пакет и ушла. На душе было неспокойно и он в очередной раз пожалел, что не обменялся с Верой номерами.

Остаток дня прошел в бесцельном переключении каналов. Вечером, через пару часов после ухода Инны, ему позвонил Максим. Новость о госпитализации его нисколько не удивила.

Закончив разговор, Игнат завис в телефонной книжке. В избранном только один номер — матери. И, хотя она уже никогда ему не ответит, там он и останется.

Он смахнул список контактов — почти все имена — деловые партнеры, прорабы, маляры, грузчики, штукатуры… и женщины.

Валера газель 6м

Ведьма

Волга Густам

Гидеон строй директор

На двадцать ничего не значащих имен — только одно, имеющее отношение лично к нему.

Зашла медсестра. Игнат на автомате вытянул руку и, пока она колдовала над капельницей, с какой-то маниакальной одержимостью стал чистить контакты.

Через час работы записная книжка похудела больше чем на треть, а в голове Игната засела мысль, что он не знает, что такое настоящая жизнь.

Он всегда думал, что это его жизнь полна событий и отвязных приключений, но на поверку оказалось, что все, что у него есть — это работа и беспорядочные половые связи.

То есть ничего.

У него нет ни-че-го.

Игнат подумал о Вере и в груди кольнуло. Он закашлялся до слез и отложил телефон.

Желание увидеть ее, услышать голос и коснуться нежной кожи рук было нестерпимо. Словно одним своим присутствием она могла заполнить пустоту, что сопровождала его долгие годы.

Правильная, полная жизни и любви Вера. Несправедливо обиженная, но не сломленная.

Его Вера.

— Тим, это несерьезно.

— Десять дней, не больше не меньше. И еще месяц будешь на процедуры ходить, после праздников. Массаж, прогревание обязательно, а дальше посмотрим по состоянию.

— Я отлично себя чувствую, мне это не нужно.

— Ты помнишь, кто здесь врач? Так что давай без панибратства — я делаю свою работу, а ты мне не мешаешь, — Тимофей посмотрел на наручные часы. — До конца смены два часа, из-за тебя и так обход задержал. Все, — он встал, пожал протянутую Игнатом руку и вышел.

Два часа можно потерпеть, когда целая неделя позади. Игнат взял телефон, позвонил в службу доставки и заказал букет ко времени на указанный адрес. Вчера Максим привез ему чистую одежду и, избавившись от катетера-бабочки, Игнат отправился в душ.