Сегодня он почти не кашлял, ломота в груди исчезла и даже больничный завтрак доставил удовольствие. Потому что сегодня Рождество.

И он увидит Веру.

Идея приехать к ней на праздник не давала покоя несколько дней. Игнат не стал делать Максима посредником и решил устроить Вере сюрприз. Если согласится, отвезет ее в один прекрасный ресторан с красивым видом и лучшей средиземноморской кухней.

Повязав на бедрах полотенце, Игнат закинул второе на плечи и вернулся в палату. У окна, спиной к нему, стояла Инна. Услышав шаги, она обернулась и Игнат впервые увидел ее без макияжа.

Совершенно другое лицо!

В купе с простой одеждой — джинсам и толстовкой с капюшоном, она выглядела моложе и несчастнее, чем пару дней назад.

— Зачем ты пришла? — спросил Игнат, подходя к кровати и беря в руки телефон. Если он не хочет опоздать к Вере, на разговор есть полчаса, не больше.

— Я… — она шмыгнула носом, обняла себя за плечи и острые красные ногти впились в кофту известного бренда. — Не могу без тебя…

Игнат медленно выдохнул, отложил телефон и подошел к ней. Не достаточно близко, чтобы обнять, но и не так далеко, чтобы спровоцировать новые обвинения.

— Инна, ты еще такая молодая…

— Не говори так! Ты для меня не старый! Я… — еще один глубокий вздох. — Я тебя люблю, слышишь?

— Нет, не любишь, — Игнат тоже вздохнул и, взяв Инну за руку, посадил в кресло, а сам сел на кровать напротив. — Ты ко мне привыкла, — добавлять другие опции, что шли в комплекте со статусом его девушки, не стал.

— Я тебя люблю! — повторила упрямо, но Игнат покачал головой.

— Я ничего не могу тебе дать. Давай честно — ты молодая, красивая, за тобой всегда мужчины толпами ходили. Ты можешь выбрать себе любого.

— Но я хочу тебя…

— Не потому что любишь. А знаешь, почему? — она молчит, но по глазам Игнат видит, что знает. Но, конечно, никогда не признается. — Из-за ревности.

— Нет!

— Да. Тебе нужен не я, а статус победительницы. Только я не трофей, понимаешь? И битвы за меня не будет.

Игнат встал, мягко потянул Инну за собой и сам не понял, в какой момент ее руки схватили узел на полотенце и потянули, а мягкие губы прильнули к его губам.

Поцелуй вышел неуклюжим и раздражающе мокрым. Полотенце упало к ногам Игната и он в последний момент перехватил Инну за запястья и потянул, отталкивая от себя.

— Я. Не. Игрушка. Слышишь меня? Хочешь самоутвердиться — пожалуйста, но не за мой счет, — и отбросил руки так, что она попятилась.

Полились слезы, но Игнат, подняв с пола полотенце, отвернулся. Неужели она не понимает, что только унижает себя в его глазах еще больше?

Жалости не было, но была злость. В первую очередь на себя. За то, что позволил Инне зайти так далеко. Подпустил близко ту, с кем не планировал жить долго и счастливо.

Может быть, Инна его и любила по-своему. Только он ее не любил совсем. Заботился, как того требовал личный кодекс мужской чести, баловал, получал неплохие дивиденды, но никогда не пускал в душу.

Глотая слезы, Инна подхватила с подоконника рюкзачок и вышла из палаты, хлопнув дверью. Молча, не издав ни звука. Все-таки, вспомнила, что не на помойке себя нашла.

А Игнат сел в освободившееся кресло и взъерошил мокрые волосы. В отношениях с Ведьмой это была жирная точка. Теперь уже наверняка. А что касается Веры…

Игнат не был уверен, что многоточие между ними вдруг в один миг станет запятой, но попытаться стоило.

Рождество, по традиции, Вера с семьей отмечала у Нади, но в этом году сестра заартачилась и напросилась в гости к ней.

Вера, конечно, удивилась, но противиться не стала, и в четыре Надя, Ваня и их старший сын с женой сидели у Веры в гостиной за богато обставленным столом.

Стоял веселый гул, который отвлекал Веру от грустных мыслей. Она переживала за сыновей, для которых откровения о реальном жизни отца стали настоящим потрясением. О Косте, который после ужина стал одолевать ее звонками с просьбой помочь достучаться до сыновей.

И об Игнате, который пропал с радаров после сумасбродной выходки под бой курантов. И, хотя Вера запретила себе думать о нем, лежа ночью в своей постели она неизменно бросала взгляд в окно. Туда, где совсем недавно трепыхались пьяные ноги одного не очень умного, но прикипевшего к сердцу мужчины.

— Вер, гусь! — Надя вскинулась со своего места и, дернув сестру за рукав, утянула на кухню.

Румяный, с тонкой хрустящей корочкой на боках и спинке, гусь на противне выглядел великолепно. Вдвоем они водрузили его на плиту и, подцепив парой двузубых вилок, переложили дымящуюся тушку на круглое блюдо.

— Вань, место на столе готовь! — крикнула Надя, поливая гуся с ложечки растопленным жиром.

Вера отерла пот со лба и подмигнула сестре.

— Зови, пуст сами несут и ставят…

— Да погоди ты… — Надя прикрыла дверь и подошла к Вере вплотную.

— Новость есть, Верусь, только не знаю, как отреагируешь…

— Слушай, боюсь я последнее время твоих новостей. Хорошая хоть или плохая?

— Ну, тут как посмотреть, — Надя пожала плечами и в свойственной только ей манере рубанула с плеча. — Ушел аспирант от бывшего твоего.

Вера сглотнула, убрала прядь волос с лица.

— Это точно? — спросила неуверенно, а сама мыслями к ужину «в кругу семьи» вернулась. Какой же все-таки подлец… елейный, образцовый негодяй!

— Точнее не бывает… как Костя ему диссертацию дописал, так и «фьють»!

Вера прикрыла рот рукой, села.

— Какой кошмар!

Теперь все стало на свои места. А она-то подумала, что он о них заботится! Вспомнил, что была когда-то семья, а он просто прощупывал пути возвращения в родные пенаты.

— Надь, он же на днях ужин устроил для меня и сыновей… подарки привез, такой внимательный был и заботливый! — слезы сами навернулись на глаза и Надя села рядом, обняла Веру крепко-крепко.

— Ну, ты чего ревешь, дуреха? И поделом ему!

— Я думала, он совесть поимел, о сыновьях подумал, а он!

— Его поимели, Вера, а не совесть. Тьфу, окаянный! А ты не плачь, нашла из-за кого убиваться!

Вера кивнула, промаргиваясь.

— Ты права, Надь, во всем права! Двадцатого забираю свидетельство о разводе. И на этом все.

— Оно и к лучшему, — они обнялись, рассмеялись грустно, вытирая слезы друг друга.

Только одна мысль не давала Вере покоя.

— Ты сыновьям сказала, что он от меня ушел?

Надя выпрямилась и глаза удивленно распахнула.