точно никто проверять бы не стал. И спортзал большой, всё видно было б.

— Но пришли мы, чтоб призрака найти! А он в основном здании обитает, — парировал Лёха и, приоткрыв дверь, выглянул в коридор. — Никого. Пошли.

О призраке мы услышали от Таньки с Варей — наших одноклассниц. Они вообще были любительницами страшных историй. Постоянно выискивали в интернете информацию о заброшенных домах, о загадочных исчезновениях, временных дырах и прочих необъяснимых событиях. Там же нашли они и одного писателя, который основал целую фирму по поимке нечисти, и все книги его скупили.

Девочки часто говорили, что и самим доводилось столкнуться с потусторонним миром. Врали небось. Уж больно их истории на случаи из книг похожи были. Я читал.

Но про призрак мальчика мне и мама нехотя рассказала. Мол, много лет назад восьмиклассник Гриша, после того как его сочинение по литературе учитель высмеял, выпрыгнул из окна третьего этажа. Погиб. Долгое разбирательство было, и директора привлекли, и учителя литературы, — тому даже уволиться пришлось.

Но теперь летом, в конце мая, появляется призрак Гриши в школе, чтобы на сдавших экзамены школьников посмотреть. Бродит он по коридорам, в классы заглядывает, воет по ночам, о жизни своей вспоминая. И литературу ненавидит — все книги разбрасываете в библиотеке, рвёт их.

Бред, конечно. Но Лёха пообещал уже Наде, что на телефон заснимет, как будет духа мальчика погибшего искать. Правду говорят: что влюблённый, что дурак — всё едино. Но осуждать его я не мог: самому было любопытно, насколько правдивы слухи.

Лёха вытер рукавом лоб и поманил меня:

— Надо с поста ключ взять от триста восьмого. Я Димону эсэмэску скинул, чтоб туда тоже шёл.

— Почему от него? — удивился я. — Собирались же в «английский».

— Так призрак же литературу ненавидит, верно?

— Ну?

— Ну! — передразнил меня друг. — Ну так туда и надо идти!

— Логично, — я пожал плечами, стараясь не выдать волнение. — Не сообразил сначала. Кто пойдёт за ключом?

Повисла тишина. Конечно, никто не хотел приближаться к посту охраны, зная, что дядя Аргус ходит поблизости. Вдруг ждёт как раз у шкафчика? Он мог.

К своему удовольствию я отметил, что и Лёха порядком растерял боевой настрой. Но отказываться от затеи, находясь на финишной прямой, было глупо. И я, тихонько выдохнув, уже раскрыл рот, чтобы вызваться добровольцем, как Лёша меня опередил:

— Давай по-братски? На «цу-е-фа»?

Я с облегчением выдохнул.

И проиграл.

Мы на цыпочках прокрались к лестнице, пугливо озираясь. Фонарик Лёха после моей просьбы выключил, — я боялся, что луч света, направляемый дрожащей рукой, нас выдаст.

К тому же, коридоры школы, в которой мы учились вот уже десятый год, были давно изучены: вот тут, слева — дверь в класс музыки, чуть дальше — истории, а самое первое помещение, напротив двери в кабинет детектора, принадлежало учителю труда. Коморка охранника была у самого входа, возле раздевалки. Там же покоился и шкафчик с ключами от кабинетов.

Оглядываясь на подбадривающего Лёху, я двинулся в сторону поста охраны.

В голове шумело. Сердце колотилось, гоняя кровь, гулом отзывающуюся в ушах. От волнения вспотели ладони. Я вытер их о штаны и, тяжело сглотнув, ускорился.

Дверца шкафчика чуть скрипнула, когда я открыл её. В темноте номера кабинетов было почти не различить, и я пальцем повёл по табличке, мысленно отсчитывая от края. Триста первый, триста второй, триста третий… Ключа от триста восьмого не было.

От надвигающейся паники меня начало подташнивать. Ощупав всё вокруг пустого крючка, я пошарил рукой и по соседним ключам, и по рамке ящика, и по столу рядом — может, упал куда… Но заветный ключ словно испарился.

— Сень, ты чего?

Я задохнулся от ужаса, услышав голос позади себя, и еле сдержался от вскрика:

— Ты чего подкрадываешься? Я чуть в штаны не…

— А чего ты копаешься? — шёпотом перебил меня Лёха и оттеснил от стола. — Нам один ключ всего нужен, один!

— Так его одного как раз и нет! Это не спроста, Лёха. Кто-то или что-то очень не хочет, чтобы мы попали в кабинет.

Лёха вздохнул и неожиданно отвесил мне подзатыльник. Я не успел возмутиться, как одноклассник показал мне сообщение на телефоне:

— Конечно совпадений не бывает! Потому что ключ взял Димон небось, я ж ему написал, куда мы пойдём! Эх, не удалось ему сюрприз устроить, опередил он нас… Ой! Больно, Сеня!

— Это тебе за то, что пугаешь меня весь вечер, а это — за подзатыльник, — мстительно отозвался я и, замахнувшись ещё раз для профилактики, направился к лестнице.

Дверь кабинета была приоткрыта. Мы переглянулись с Лёхой, и я сглотнул. Вряд ли Димон в одиночку напугать нас сможет, но кто знает. Вылезет из-под парты с криком, — мы-то поначалу не испугаемся, а вот после, когда на звук придёт Аргус…

Лёшка решительно схватился за ручку и открыл дверь. Кабинет, чуть освещённый заглядывающей в окно Луной, выглядел обычно: справа — доска, прямо — стол учителя, слева — ряды парт. Только вот портреты писателей и поэтов, развешенные на стенах, казались более зловещими. Словно осуждали ночных посетителей.

— Димон! — шёпотом позвал Лёха, останавливаясь у первой парты. — Ты тут?

Из дальнего угла раздался шорох. Тёмная фигура, с головой укрытая спадающим до пола плащом, неловко шагнула вперёд. Она двигалась так, словно ноги почти не гнулись. Из-под плаща показалась тонкая, бледная рука, которая никак не могла принадлежать смуглому и крепкому Димке.

Меня прошиб холодный пот. Лёха, до боли вцепившись мне в плечо, пробормотал:

— Это что? Что это?

Тихий треск донёсся из динамика под самым потолком. Мы одновременно повернулись на звук, и тут раздался шёпот, от которого я покрылся мурашками.

— Зачем… пришли? Вы будете… меня мучать? Снова?

Фигура сделала ещё шаг и обвиняющее указала на нас пальцем.

— Это вы… убили меня? Вы? Вы!

Колонка взорвалась воем, и фигура в плаще побежала.

Мы закричали с Лёхой, позабыв про Аргуса, про Димона и про собственную честь. Из колонки всё ещё доносился голос, как мантру повторяющий одно слово: «Убили».

Я первым рванул к двери, но внезапно та закрылась перед моим носом. Лёха налетел сзади и, отодвинув меня, забарабанил по ней кулаками:

— Сеня, толкай, толкай!

По кабинету пролетел ветер. Створки шкафов хлопнули, а два портрета, сильно раскачавшись, сорвались с гвоздиков.

Мы снова закричали, уже вдвоём пытаясь выбить дверь, но тут сзади раздался писк:

— Ребят, не смешно! Перестаньте! Откройте дверь!

Мы разом оглянулись. Призрак скинул с головы капюшон, и теперь, обхватив себя руками, беспомощно оглядывался на качающиеся