сорок дней не пускали в рай, но потом, как полагается, открыли перед апостолом врата.

На Танне рассказывают, что, вызвав в наказание земле Великий потоп, Бог предварительно известил об этом Ноя, но об этом каким-то образом стало известно и Калбабену. И еще до того, как хлынул ливень, этот бог вулкана свернул остров будто лист, дабы его защитить, а получившийся узел закрепил булавкой. Об этом в начале 2000-х годов рассказывал вождь по имени Йома. После этого Калбабен зажал свернутый остров в кулаке. Мир утонул (32), но Танна в исполинском кулаке бога осталась в целости и сохранности. Когда воды отступили, сын Калбабена Назабл развернул остров обратно, но обнаружил, что на нем не осталось ни деревьев, ни тварей земных, ни людей. И пока сам Калбабен трудился, дабы привести в движение солнце, застывшее на небе на одном месте, его сыновья взялись вновь насаждать на Танне жизнь.

И вот теперь уровень Мирового океана снова неуклонно растет. Архипелаг Вануату относится к числу тех мест на Земле, которым больше всего угрожают климатические изменения, уже и сейчас страдает от неумеренного использования ископаемого горючего теми самыми богатыми нациями, которые до этого оккупировали их силой своего оружия, а потом вырубили на продажу все сандаловые леса. Жителям самых северных его островов уже пришлось бежать от невиданных штормов, эрозии береговой линии и окисления морской воды. В 2018 году премьер-министр Вануату Шарлот Салвай Табимасмас выступил перед Генеральной ассамблеей ООН, дабы получить более конкретную дорожную карту и собрать обещанную богатыми государствами многомиллиардную помощь на борьбу с изменениями климата, дабы потратить ее на нужды архипелага, не понаслышке знающего, что такое пустые обещания. Сейчас мы стоим лишь в начале пути к принципиально другой категории империализма. К старым структурам доминирования, неравенства и взлелеянного в мечтах мифа о белом превосходстве добавился целый перечень новых агрессивных факторов в виде морской воды, ураганных ветров и пожаров, угрожающих самому существованию таких островов, как Танна.

Для принца Филиппа яхта сродни кресту, инструмент не страдания, но вознесения на небо. Куда бы он потом ни отправился, в рай или куда-то еще, на его губах будет неизменно играть улыбка, а его тайны скроет собой ясный свет дня. В небесной обители Филипп посмеется над собой, но в первую очередь над всеми остальными. Но ни одна живая душа не может с уверенностью сказать, что он нас не спасет. Как ни одна живая душа не нашла еще лучшего способа это сделать.

Вот как заканчивается Евангелие от Филиппа.

3. Четыре ипостаси Макартура

Ибо каждая часть небес направлена на человеческую форму…

Эммануил Сведенборг, 1756

Ниже приведен рассказ о том, как один замечательный американец сумел обрести божественность сразу в четырех не похожих друг на друга ипостасях. В четырех странах на трех континентах его возносили до ранга божества, каждый раз причисляя к другому, ни на что не похожему виду, наделяя уникальным строением и формой. При этом неизменно обращая к нему молитвы, глубоко противоречащие его политике и целям. В отличие от Господа, единого и неделимого, он состоял из четырех частей, каждая из которых позволяла представить заново воссозданный мир.

#1

На острове Айлиганди, к северо-востоку от Панамского канала, стояло божество в военном мундире, готовое в любую минуту вступить в бой. Его плоть была сотворена из дерева бальсы (1), а рост составлял семь футов. Слишком могучий для обычных регалий, этот деревянный генерал был облачен в синий френч с розовыми карманами, желтыми шевронами и четырьмя звездами на лацканах. Картину дополняли черный галстук-бабочка и армейская фуражка цвета хаки.

В октябре 1941 года, опасаясь, как бы Панамский канал не стал первейшей целью германских и японских подводных лодок, американские военные поддержали готовившийся в стране военный переворот с целью свержения президента и вместо него привели к власти Рикардо де ла Гуардию, который разрешил построить на всем побережье американские наблюдательные пункты. Вскоре на остров Сан-Блас, преимущественно заселенный индейцами племени куна, высадились тысячи солдат, тут же взявшихся возводить бараки и строить взлетно-посадочные полосы, вырубая деревья, выворачивая из земли камни, осушая пруды. Нанятые работать на базах в качестве уборщиков и поваров жители соседних островов, таких как Айлиганди и Уступо, своими глазами увидели грозную машину мировой войны. И впервые узнали о легендарном высокопоставленном американском офицере, родившемся на военной базе Литтл-Рок в штате Арканзас, который сражался на другом конце света, дабы уберечь филиппинцев от хищнического разграбления со стороны имперской Японии. Его лицо красовалось на кипах журналов в солдатских и офицерских столовых: высокий, красивый, фотогеничный, с длинным носом и гладкой кожей, известный своим тщеславием. «Я еще вернусь», – пообещал недавно генерал Мак, когда ему пришлось бежать с филиппинского острова Коррехидор. В Сан-Бласе солдаты без конца говорили индейцам куна, что Макартур их защитит.

Хотя угроза со стороны стран Оси в Панаме в жизнь так и не претворилась, американцы, сами того не желая, вывели на поле боя врага совсем другого рода. Незадолго до их прибытия в провинции Сан-Блас разразилась эпидемия лихорадки. Вырубая леса под взлетно-посадочные полосы и базы, американцы выгоняли с невидимых насиженных мест духов поникана. В одних случаях это были души умерших в результате несчастных случаев или по необъяснимым причинам, в других – различных животных. Порой об их присутствии индейцев куна могло предупредить тревожное знамение вроде осьминога, проливающего слезы на кокосовой пальме. Выставленные американскими солдатами из своих домов, разгневанные духи теперь разбрелись во все стороны, в отместку нападая на местных аборигенов. Они пугали своих жертв, похищали их души, или, как их называли на местном наречии, пурпа, и повышали до опасного уровня температуру тел.

Дабы одолеть духов и заставить их отступить, вожди острова Айлиганди решили провести восьмидневный ритуал, известный как апсогед, что в переводе означает «превращение» или «переход». В ходе подготовки к нему была собрана целая армия нудзуган – пропитанных целительной божественной силой деревянных статуэток, имевшихся в домах многих туземцев. Эти идолы, одетые в мягкие фетровые шляпы, пиджаки, галстуки или полицейские мундиры, зачастую живописали собой белых. Их бледная кожа символизировала собой потусторонний мир, безумие и болезни – аборигены предполагали, что после смерти их черная кожа становится белой. Поэтому по прибытии белых в Сан-Блас прошел слух, что они посеяли среди крестьян куна безумие, чтобы те предали свой собственный народ. И если белизна выступала в роли возбудителя болезни, ее надо было превратить в средство исцеления.

Чтобы повести армию нудзуган в бой, требовался божественный командир. Его статую вырезали из дерева бальсы, самого белого из всех известных в тех краях, – материала мягкого, но, по всеобщему убеждению, наделяющего невероятным