– Никакой вывески на доме нет. Возможно, он называется «Уводы» или «В лугах». Иногда его называют «Дом на мосту», – пояснила Таппенс. –Он разделен на две половины. В одной половине живут люди, однако они ничего немогли мне сказать о другой части, которая выходит на канал. Меня интересуетименно эта половина. Судя по виду, там никто не живет.

Мистер Сликер сказал, что он ничем помочь не может, однакосмилостивился и порекомендовал Таппенс обратиться в фирму «Блоджет и Берджес».Клерк говорил таким тоном, словно хотел дать понять, что «Блоджет и Берджес» неидет ни в какое сравнение с его фирмой.

Таппенс направилась к мистерам Блоджету и Берджесу, которыерасполагались на противоположной стороне площади; их контора мало чемотличалась от «Лавбоди и Сликер» – те же объявления о распродажах исоответствующих аукционах, размещенные в таких же унылых витринах. Параднаядверь была недавно выкрашена в ядовитый желто-зеленый цвет, что должно было,очевидно, свидетельствовать о процветании.

Оказанный ей прием также не отличался особой любезностью, еев конце концов направили к некоему мистеру Спригу, унылому пожилому господину.Таппенс снова объяснила, что ей нужно.

Мистер Сприг признал, что названная резиденция ему известна,однако толку от него было мало – он не проявил никакого интереса.

– Боюсь, что эта собственность на рынок не поступила.Владелец не желает ее продавать.

– А кто этот владелец?

– Право, я не знаю. Дом сравнительно недавно перешел вдругие руки – ходили даже слухи, что его хотел приобрести муниципалитет, причемв принудительном порядке.

– А зачем муниципалитету мог понадобиться этот дом?

– Право же, миссис... э-э-э... – он взглянул в блокнот, накотором было написано ее имя, – миссис Бересфорд, если бы у вас был ответ наэтот вопрос, вы знали бы значительно больше, чем все здешние жители. Намеренияместного совета и планирующих организаций всегда окружены тайной. Задняяполовина дома была слегка отремонтирована и сдана за чрезвычайно низкуюплату... э-э-э... да, мистеру и миссис Перри. Что же касается настоящеговладельца дома, то он живет за границей и вообще потерял интерес к этой своейсобственности. Мне кажется, там был какой-то спорный вопрос, связанный снаследством, возникли юридические затруднения, а для того чтобы их уладить,требуются большие деньги, миссис Бересфорд. Я так думаю, что владельцубезразлично, что станется с домом, он предоставляет ему потихоньку разрушатьсяи не собирается ремонтировать – сделали кое-что с задней половиной, которуюсдали супругам Перри, и достаточно. Известную цену имеет, конечно, земля. Вбудущем ее цена еще возрастет, а вот тратить деньги на ремонт старогоразрушающегося дома обычно оказывается невыгодным. Если вас интересуетсобственность такого рода, я могу вам предложить кое-что гораздо болееинтересное. Могу я вас спросить, что показалось вам привлекательным именно вэтой собственности?

– Мне очень понравилось, как выглядит этот дом со стороныканала, – объяснила Таппенс. – Он просто очаровательный. Я в первый раз увиделаего из поезда...

– Ну да, я понимаю. – Мистер Сприг сделал все возможное,чтобы скрыть выражение своего лица, на котором так и было написано: «Глупостьженская непостижима», и сказал в утешение: – Я бы на вашем месте постарался онем забыть.

– Возможно, вы могли бы написать владельцу и спросить его,согласен ли он продать, или, может быть, вы просто дадите мне его адрес?

– Мы, разумеется, свяжемся с поверенным владельца, если вына этом настаиваете, но я бы не питал особых надежд.

– Сейчас, видно, без поверенных никуда не денешься,обязательно нужно обращаться к ним за каждым пустяком. – Таппенс представиласькапризной дурочкой. – А эти юристы такие копуши, никогда ничего не сделаютбыстро.

– О да, разумеется, закону свойственна медлительность.

– Так же, как и банкам – они такие же противные.

– Ах, банки! – Мистер Сприг встрепенулся.

– Некоторые люди вместо своего собственного адреса даютиногда адрес банка! Это ужасно осложняет дело.

– Да, да, вы правы. Но людям в наши дни не сидится на месте.Они постоянно уезжают за границу и все такое. – Он открыл ящик стола. – Вот уменя здесь имеется один домик, «Кроссгейт», – всего две мили отМаркет-Бейзинга, в очень хорошем состоянии, с прекрасным садом...

Таппенс встала:

– Благодарю вас, не нужно.

Она решительно распрощалась с мистером Спригом и вышла наплощадь.

Нанеся краткий визит третьей фирме, Таппенс выяснила, чтоони, по-видимому, занимаются в основном продажей скотоводческих ферм, птицеферми просто ферм, пришедших в упадок.

Последним было посещение риелторов «Робертс и Уайли» наДжордж-стрит – как оказалось, это была небольшая, но весьма деятельная фирма.Они очень хотели быть полезными, однако не проявили особого интереса к домувозле Сэттон-Чанселора, зато всячески стремились продать разные недостроенныедома за какие-то непомерные суммы – одно из таких предложений заставило Таппенсбуквально содрогнуться. Энергичный молодой человек, видя, что возможнаяклиентка собирается удалиться, неохотно признался, что дом возлеСэттон-Чанселора действительно существует.

– Вот вы сказали – Сэттон-Чанселор. Тогда попробуйтеобратиться в фирму «Блоджет и Берджес», что на площади. Они занимаютсяподобными домами, в основном теми, что приходят в полную негодность –окончательно разрушаются.

– Там возле канала есть прелестный домик, я видела его изпоезда. Почему никто не хочет в нем жить?

– А-а, так я знаю этот дом! Это же «На берегу». Там никто несогласится жить. У этого дома дурная репутация.

– Вы имеете в виду призраки, привидения?

– Так, по крайней мере, считается. Много всякого про негоговорят. Шум какой-то по ночам. И еще стоны. Я-то лично думаю, что это простожук-могильщик.

– О боже! А мне он показался таким приятным, такимуединенным.

– Многие люди считают, что даже слишком. Представляете себе,когда зимой идут дожди? Подумайте об этом.

– Да, так много всего, о чем следует подумать, – грустнозаметила Таппенс.

Направляясь к «Ягненку и флагу», где собиралась подкрепитьсвои силы, Таппенс бормотала про себя:

«Слишком о многом нужно подумать – зимние дожди,жуки-могильщики, призраки, звяканье цепей, отсутствующие владельцы, поверенные,банки... дом, который никому не нравится и никому не нужен, кроме меня. Носейчас я, кажется, знаю, что мне нужно. Мне нужно поесть».