Пройдя через калитку, она оказалась на кладбище, такоммирном и спокойном в лучах вечернего солнца, и начала осматривать могильныекамни, как и обещала. У нее не было никаких тайных помыслов, никакихсобственных мотивов для того, чтобы этим заниматься. Она не надеялась что-либообнаружить и делала это исключительно по доброте душевной. Викарий такойсимпатичный старичок, ей хотелось, чтобы его совесть была спокойна. Оназахватила с собой тетрадку и карандаш, с тем чтобы записать, если обнаружитсячто-нибудь для него интересное. Таппенс решила, что будет просто искатьнадгробие на могиле ребенка соответствующего возраста. Большинство могилотносилось к значительно более раннему времени. Среди них не попадалось ничегоинтересного – не было ни оригинальных старинных памятников, ни особотрогательных или теплых надписей. Там были похоронены главным образомдостаточно пожилые люди. И все-таки она задерживалась, стараясь представитьсебе этих людей. Джейн Элвуд, ушла из жизни шестого января, в возрасте сорокапяти лет; Уильям Марл, ушел из жизни пятого января, близкие глубоко скорбят;Мэри Тривс, пяти лет от роду. Четырнадцатого марта 1835 года. Нет, это слишкомдавно. «С тобой мы знали столько радостей». Счастливая маленькая Мэри Тривс.

Она уже почти дошла до стены. Могилы здесь были заброшены,они сплошь заросли травой, за этой частью кладбища никто не ухаживал.Большинство памятников, находившихся прежде в вертикальном положении, теперьлежало на земле. Стена в этом месте начала рушиться, в некоторых местах онапросто обвалилась.

Этот участок находился за церковью, его не было видно сдороги, и конечно же, там частенько разбойничали ребятишки. Таппенс склониласьнад одной из могильных плит. Первоначальная надпись почти полностью стерлась,там ничего нельзя было прочесть. Но, слегка приподняв камень, она неожиданноувидела грубо высеченные буквы и слова, тоже уже заросшие мхом.

Водя пальцем по строчкам, Таппенс сумела разобрать отдельныеслова:

«Кто... обидит... единого из малых сих...»

Милстоун... Милстоун... Милстоун... а внизу было неровно,явно по-любительски высечено:

«Здесь лежит Лили Уотерс».

У Таппенс перехватило дыхание – она вдруг почувствовала, чтопозади нее маячит какая-то тень, но прежде чем успела повернуть голову, на нееобрушился страшный удар, она упала лицом на каменную плиту и погрузилась втемноту.

– Итак, Бересфорд, – сказал генерал-майор сэр Джосайя Пеннавторитетным тоном, как и подобает человеку, удостоенному многочисленныхпочетных званий и орденов, – итак, что вы думаете обо всей этой говорильне?

Томми понял по этому замечанию, что «старина Джош», как егонепочтительно называли за его спиной, недоволен ходом и результатамиконференции, в которой они принимали участие.

– Осторожно, осторожно, ведь иначе невозможно, – продолжалсэр Джосайя. – Одни только разговоры, и ничего больше. А если кто и скажетчто-нибудь дельное, то тут же кто-нибудь вскакивает и зарубает его предложение.Не могу понять, для чего мы здесь собираемся. Про себя-то я знаю. Знаю, почемуя здесь. Мне больше нечего делать. Если я сюда не поеду, мне придется сидетьдома. А вы знаете, что я вынужден терпеть дома? Там все мною помыкают,Бересфорд. Помыкает экономка, помыкает садовник. Этот старый шотландец не даетмне притронуться к моим собственным персикам. Вот я и приезжаю сюда, командуювсеми и притворяюсь, что делаю полезное дело – стою на страже безопасностисвоей страны. Вздор и чепуха! Но вы-то? Вы же сравнительно молодой человек.Зачем вы попусту теряете здесь время? Вас же все равно никто не будет слушать,даже если вы скажете что-нибудь стоящее.

Томми, которого слегка позабавило, что, несмотря на его, какон полагал, почтенный возраст, генерал-майор сэр Джосайя Пенн считает егомолодым человеком, покачал головой. Этому генералу, как думал Томми, уже далекоза восемьдесят, он глуховат, страдает астмой, однако ему палец в рот не клади.

– Если бы не вы, сэр, здесь вообще ничего бы не делалось, –сказал Томми.

– Мне приятно так думать, – отозвался генерал. – Я беззубыйбульдог, но я все еще способен лаять. Как поживает миссис Томми? Давно ее невидел.

Томми ответил, что Таппенс чувствует себя хорошо и ведетдеятельную жизнь.

– Она всегда отличалась деятельным характером. Мне онанапоминала стрекозу. Постоянно вцеплялась за какую-нибудь абсурдную идею, апотом оказывалось, что идея-то вовсе не так уж абсурдна. С такой, как она, несоскучишься! – одобрительно заметил генерал. – Не нравятся мне нудные пожилыедамы, с которыми сталкиваешься сейчас, – без конца толкуют о каком-нибудьважном Деле (непременно с большой буквы!). А нынешние девицы... – Он покачалголовой. – Совсем не те, что были раньше, в дни моей молодости. Какие все былихорошенькие! А их платья из муслина! Одно время они носили такие симпатичныешляпки-капоры. Помните? Да нет, куда вам, вы в то время еще учились в школе.Чтобы рассмотреть лицо, нужно было заглянуть под этот капор. Оченьзавлекательно, и они это прекрасно знали. Помню, одна... позвольте, как еезвали?.. ваша родственница, тетушка кажется? Звали ее, насколько мне помнится,Ада. Ада Фэншо.

– Тетушка Ада?

– Самая прелестная девушка, которую я когда-либо знал.

Томми с трудом удалось скрыть удивление. Он никак не могсебе представить, что его тетку кто-то считал прелестной. А старина Джошвдохновенно продолжал:

– Да, хорошенькая, как картинка. А веселая какая, простопрелесть. Постоянно всех дразнила. Был у нас однажды пикник на берегу моря прилунном свете... Мы с ней отошли от всех, уселись на камень и смотрели на море.

Томми с интересом разглядывал генерала: у старика былдвойной подбородок, абсолютно лысая голова, кустистые брови и объемистый живот.Вспомнил и тетушку Аду с ее усиками над верхней губой, мрачную улыбку,серо-стальные волосы, ее тяжелый взгляд. «Время, – подумал он. – Что с намиделает время!» Он попытался себе представить молодого офицера и хорошенькуюдевушку на берегу моря. Ничего из этого не получилось.

– Романтично, – проговорил сэр Джосайя Пени с глубокимвздохом. – Да, это было романтично. Я хотел тогда сделать ей предложение, норазве можно делать предложение, когда ты всего-навсего младший офицер? На такоежалованье не проживешь. Нам бы пришлось ждать пять лет, прежде чем мы смогли быпожениться. Нельзя заставлять девушку так долго дожидаться. Что там говорить!Вы знаете, как это бывает. Я уехал в Индию, и прошло довольно много времени,прежде чем мне довелось приехать домой в отпуск. Некоторое время мы писали другдругу, но потом дело это заглохло. Чаще всего так и бывает. Больше мы никогдане встречались. И все-таки, понимаете, я никогда ее не забывал. Постоянно о нейдумал. Помню, однажды, много лет спустя, я чуть было ей не написал. В другойраз, когда я гостил у друзей, мне сказали, что она живет неподалеку от техмест. Я решил, что поеду, спросив предварительно, могу ли нанести визит. Апотом подумал: «Не будь дураком! Она, наверное, изменилась, неизвестно, кактеперь выглядит». А еще через несколько лет я слышал, как один из приятелейсказал о ней, что в жизни не видел такой уродливой женщины. Я не мог поверить,когда это услышал, а теперь думаю, это к лучшему, что я больше никогда ее невидел. Что она поделывает? Да и жива ли еще?