Так многие бедные семьи живут в тесноте, освободив лишнююквартиру, которую сдают кому-нибудь за небольшие деньги, чтобы заткнуть дыры всвоем скудном бюджете.

Пройдя полутемным коридором, Маркиз увидел наконецполуоткрытую дверь, из-под которой выбивался свет. Толкнув ее, Леня оказался вдовольно большой комнате, так же как коридор забитой разнообразнымгеографическим хламом. В комнате сидело человек десять сотрудников, точнее,сотрудниц – невзрачных запущенных женщин среднего возраста. Все они были занятыили вязанием, или неспешными разговорами, или завариванием чая в поллитровыхбанках. При виде Маркиза они застыли, уставившись на него, и в один голосзагалдели, перебивая друг друга. Сначала Леня не смог ни слова расслышать вэтом гаме, но, прислушавшись, разобрал отдельные слова:

– Нам и так уже негде повернуться! Мы и так уже друг удруга на голове сидим! Куда же нам теперь перебираться – в туалет, что ли?

Догадавшись, что географини принимают его за очередногоарендатора, которому начальство за спиной многос??радального коллектива решилосдать последнее помещение, Маркиз поспешил успокоить дам:

– Да не арендатор я! Я совсем по другому делу!

Когда его слова дошли наконец до населения, дамы облегченновздохнули и вернулись к прерванным занятиям. Только одна из них, наделенная,судя по ее надменному виду, начальственными полномочиями, подозрительноуставилась на посетителя и сурово осведомилась:

– А если вы не арендатор, то почему же вы отрываетезанятых людей от работы? Что вам нужно?

Выразительно оглядев «занятых людей», Леня откашлялся и какможно более солидным тоном сказал:

– Видите ли, я пишу статью о жизни выдающегося русскогопутешественника Ильина-Остроградского и хотел бы проконсультироваться соспециалистами в данной области…

– Как редко ваш брат-журналист обращается за помощью кнастоящим специалистам! – с высокомерной обидой в голосе проговориланачальственная дама, как будто именно Леня был виноват в таком пренебрежениижурналистов к высокой географической науке.

– Так вот я и обращаюсь к вам! – ответил Маркиз ссамой обаятельной улыбкой, на какую был способен.

– Обращаться нужно не к нам, – менторским тономвозразила дама, – а к Виталию Викентьевичу.

Маркиз не посмел продемонстрировать свое вопиющееневежество, спросив, кто такой Виталий Викентьевич, – должно быть, этокакое-то верховное географическое начальство. Скромно потупившись, он спросилважную даму:

– А если я обращусь к Виталию Викентьевичу – как быстроон сможет решить мой вопрос?

– Серьезные научные вопросы, молодой человек, –продолжила дама, – не решаются в пять минут. Если вы законным образомобратитесь к Виталию Викентьевичу и решите с ним вопрос финансирования, онпоставит вашу тему в годовой план и спустит ко мне в отдел. Тогда я поручу этотвопрос кому-нибудь из девочек. – Дама хозяйским оком окинула своихнемолодых девочек и с явной гордостью за вверенный ей коллектив закончила: – Ия уверена, что вы получите исчерпывающую консультацию в самые сжатые сроки.

– В какие сроки приблизительно? – жалобно спросилЛеня.

– Ну я же сказала – если Виталий Викентьевич поставитвашу тему в годовой план, то вы получите ответ не больше чем через год. Этоочень сжатые сроки для серьезной научной работы!

– А если я решу вопрос о финансировании непосредственнос вами, так сказать, в непосредственном контакте? – Леня перешел почти нашепот и доверительно склонился к начальнице.

Дама отскочила от него на метр, как будто ошпарилась крутымкипятком, и взвизгнула:

– Вы не на базаре! Я не позволю вносить в чистую наукугрязные рыночные отношения!

– Я не хотел вас обидеть! – проговорил Леня,пытаясь в зародыше погасить конфликт. – Я только хотел как можно скорееполучить консультацию! Неужели никак невозможно ускорить этот процесс?

– Скоро, молодой человек, только кошки родятся! –все тем же поучающим тоном, но несколько успокоившись, ответила емуначальница. – Стыдно в серьезное дело вносить поспешность! Тем более чтоИльин-Остроградский не относится к числу наиболее популярных фигуротечественной географии, так что, прежде чем дать вам консультацию, нашимсотрудникам придется провести серьезную исследовательскую работу…

«То есть надо так понимать, – подумал Леня, – чтоникто из вас про покойного путешественника ровным счетом ничего не знает».

Вслух он не посмел высказать сомнения в компетентности своейсобеседницы и ее подчиненных и собрался уже вежливо откланяться, чтобыпродолжить поиски в другом месте, но в этот момент дверь комнаты распахнулась ина пороге появилась молодая женщина, представлявшая собой полнуюпротивоположность унылым бесполым географиням.

Высокая, стройная, лет тридцати на вид, она была одета вдлинное черное кашемировое пальто, выгодно подчеркивающее ее фигуру. Короткиекаштановые волосы и большие зеленые глаза казались неуместными в этой тусклой,унылой обстановке – казалось, яркая райская птица по ошибке за??етела наколхозный курятник. Но производимое этой женщиной впечатление не исчерпывалосьвнешностью – главным в ней было какое-то необычайное обаяние, которое онабуквально излучала, то, что в девятнадцатом веке называли животным магнетизмом.Во всяком случае Леня почувствовал в присутствии новой посетительницыудивительное волнение и на какое-то мгновение даже забыл, что он, собственно,здесь делает.

– Привет, коллеги! – жизнерадостно приветствовалавошедшая унылых географинь.

В ответ некоторые пробурчали что-то неразборчивое, но явнонеодобрительное, а прочие вообще промолчали, демонстративно уткнувшись ввязание или кроссворды.

– Ну как хотите, – насмешливо ответила красотка ипоставила на свободный стол большую коробку с тортом, – в любом случаетортом угощайтесь. Хороший торт, свежий, из «Метрополя».

– Подлизывается, – вполголоса проворчаланачальница, – задобрить пытается! Нужен нам ее торт!

– А кто это? – почти шепотом спросил Маркиз, струдом справившись с охватившим его волнением.

– Это? – Начальница вложила в свой голосневероятную дозу презрения, и Маркиз не знал, к кому это презрение отнести – ксебе самому или к зеленоглазой красавице. – Это позор нашегоотдела! – возмущенно продолжила географиня, стараясь, однако, говоритьтихо, чтобы «позор отдела» не расслышала ее слов. – Это Анна Самохвалова!

Это имя показалось Маркизу смутно знакомым; кажется, онсталкивался с ним на страницах городских газет и журналов. Он хотел былоподтолкнуть свою собеседницу наводящим вопросом, но та продолжила, кипя отвозмущения, как кастрюлька с супом:

– Вот уж у кого ни на грош нет уважения к науке! Онакропает свои статейки, словно блины печет – чуть не по десятку в месяц! Какаяуж тут серьезная научная работа, какие уж тут годовые планы! Все это принесенов жертву известности и гонорарам!