И она глубоко вздохнула, по-видимому, что-то вспомнив.

– Все меняется, миледи, – заметил детектив. – Таков закон природы.

– И все равно, – сказала леди Астуэлл, – тогда он никогда не бывал груб со мной. А если такое и случалось, то всегда жалел об этом. Бедняжка Рубен…

– С ним было трудно? – поинтересовался Пуаро.

– Я всегда могла с ним справиться, – ответила леди Астуэлл с видом успешной дрессировщицы диких животных. – Но иногда бывало очень неудобно, когда он спускал всех собак на слуг. С ними надо уметь себя вести, а Рубен в этом ничего не понимал.

– А кому конкретно сэр Рубен оставил свои деньги, леди Астуэлл?

– Половину мне и половину Чарльзу, – без запинки ответила дама. – В завещании все написано сложнее, но в конечном итоге это именно так.

Пуаро кивнул.

– Понятно, понятно, – пробормотал он. – А теперь я попрошу вас, леди Астуэлл, описать мне тех, кто живет вместе с вами в этом доме. Как я понимаю, это вы сами, племянник сэра Рубена Чарльз Леверсон, секретарь мистер Оуэн Трефьюзис и мисс Лили Маргрэйв. Может быть, вы расскажете мне об этой молодой леди?

– Вы хотите, чтобы я рассказала вам о Лили?

– Да. Она давно живет с вами?

– Около года. Знаете, до нее у меня было несколько секретарш-компаньонок, но все они как-то начинали действовать мне на нервы. Лили не такая. Она тактична, благоразумна и, кроме того, отлично выглядит. А мне нравится, месье Пуаро, видеть рядом с собой красивые лица. Я в этом смысле странная: человек обычно нравится или не нравится мне с самого первого взгляда. И, лишь увидев эту девушку, я сказала себе: «Подходит».

– Она вышла на вас через знакомых, леди Астуэлл?

– Мне кажется, она пришла по объявлению. Да… именно так.

– А вы знаете что-то о ее родственниках, о том, откуда она?

– Ее родители сейчас в Индии, если я не ошибаюсь. Я вообще-то мало что о них знаю, но ведь с первого взгляда понятно, что Лили – настоящая леди, не так ли, месье Пуаро?

– Конечно, конечно.

– Понимаете, – продолжила леди Астуэлл, – сама я не леди. Об этом знаю я, об этом знают слуги, но по сути своей я человек неплохой. И способна оценить хорошее к себе отношение, если вижу его. А никто лучше Лили ко мне не относится. Я смотрю на нее, месье Пуаро, почти как на дочь, честное слово.

Правая рука сыщика поправила одну из безделушек, лежавших перед ним на столе.

– А сэр Рубен разделял ваши взгляды? – спросил он.

Детектив, казалось, не отрывал глаз от безделушек, но при этом он, вне всякого сомнения, заметил короткую паузу, возникшую перед тем, как леди Астуэлл ответила:

– С мужчинами всё по-другому. Но они, конечно, отлично ладили.

– Благодарю вас, мадам, – сказал Пуаро, улыбнувшись про себя. – Больше в ту ночь в доме никого не было? Я не говорю сейчас про слуг.

– Как же, был Виктор.

– Виктор?

– Брат моего мужа и его деловой партнер.

– Он живет с вами?

– Нет, приехал погостить. Последние несколько лет он провел в Западной Африке.

– В Западной Африке, – повторил за ней сыщик.

И тут он понял, что, если дать леди Астуэлл достаточно времени и не прерывать ее, она сама расскажет все, что нужно.

– Люди говорят, что это прекрасный край, но, мне кажется, подобные места очень плохо влияют на живущих там людей. Они слишком много пьют и их практически невозможно контролировать. У всех Астуэллов характер не подарок, а Виктор после возвращения из Африки стал просто невозможным. Пару раз он до смерти напугал меня.

– Интересно, а мисс Маргрэйв он тоже пугал? – негромко произнес Пуаро себе под нос.

– Лили?… Знаете, я не думаю, что они виделись слишком часто.

Сыщик сделал пару записей в своей крошечной записной книжечке, потом вернул карандаш на место и спрятал книжечку в карман.

– Благодарю вас, леди Астуэлл. А теперь я, с вашего позволения, поговорю с Парсонсом.

– Мне пригласить его сюда? – Рука леди Астуэлл потянулась к звонку, но Пуаро быстро остановил ее.

– Нет, нет, тысячу раз нет. Я сам спущусь к нему.

– Если вам так угодно.

Было видно, что леди Астуэлл расстроена тем, что не сможет принять участие в следующей сцене. Пуаро напустил на себя таинственный вид.

– Это важно, – загадочно произнес он и вышел, оставив леди Астуэлл под впечатлением.

Парсонс нашелся в буфетной, где полировал столовое серебро. Пуаро начал разговор с одного из своих забавных поклонов.

– Позвольте представиться, – сказал он. – Я детектив.

– Да, сэр, – ответил Парсонс. – Мы уже об этом догадались. – Это было произнесено вежливым, но равнодушным тоном.

– Меня пригласила леди Астуэлл, – продолжил Пуаро. – Она недовольна. Сильно недовольна.

– Я сам слышал, как ее светлость повторяла это несколько раз, – согласился с ним дворецкий.

– Получается, – сказал сыщик, – что я пересказываю вам вещи, которые вы давно знаете, не так ли? Тогда, может быть, не будем терять время на все эти пустяки? Прошу вас, проводите меня в свою комнату и подробно расскажите, что вы слышали в ночь убийства.

Комната дворецкого располагалась на первом этаже, примыкая к людской. Окна в ней были забраны решетками, а в одном из углов стоял большой сейф. Парсонс показал на узкую кровать.

– Я улегся в одиннадцать, сэр. Мисс Маргрэйв тоже ушла к себе, а леди Астуэлл с сэром Рубеном находились в Башенной комнате.

– Леди Астуэлл была с сэром Рубеном? Прошу вас, продолжайте.

– Башенная комната расположена прямо над этой. И когда люди в ней говорят, то можно услышать звуки голосов, хотя, естественно, слова разобрать невозможно. Наверное, заснул я где-то в половине двенадцатого. А сразу после полуночи меня разбудил грохот входной двери, и я понял, что мистер Леверсон вернулся домой. Почти сразу же я услышал шаги у себя над головой, а через пару минут – голос мистера Леверсона, говорившего с сэром Рубеном. В тот момент мне показалось, что мистер Леверсон… я бы не сказал, что он был пьян, но вел он себя немного несдержанно и шумно. Он во весь голос кричал на своего дядю. Я разобрал пару-тройку слов, но этого было недостаточно, чтобы понять суть разговора, а потом раздались резкий вскрик и тяжелый стук.

Повисла пауза, после чего Пуаро повторил последние слова.

– Тяжелый стук, – сказал он с выражением. – Если я не сильно ошибаюсь, то в большинстве книг в этом случае было бы написано «глухой удар».

– Может быть, сэр, – сурово произнес Парсонс, – но я слышал тяжелый стук.

– Тысяча извинений.