– Не знаю, – пожимает плечами Лев. – Я даже не уверен до конца, что она что-то делает. Всего порядка четырех сотен нуклеотидных пар. Кто знает? Конечно, можно было бы сделать работающую копию и посмотреть, что она будет делать…

Его глаза загораются нездоровым энтузиазмом.

– Даже не пытайся, это очень опасная дрянь!

– Насколько опасная?

– Уровня тотального зомби-апокалипсиса.

– Ого, ладно, понял. Так вот, та часть, которая как бы Lyssavirus, тоже на самом деле странная. С одной стороны, хочется сказать, что это именно его геном, или по крайней мере один из Rhabdoviridae[14]. Но в последовательность встроены гены совершенно других семейств.

– Искусственно встроены?

– Ну, да, причем небрежно. Традиционно считается, что вирусы не могут обмениваться генами между семействами…

– Но на самом деле это не так.

Митохондрии в клетках нашего тела – отличный пример того, что генами могут обмениваться радикально отличные друг от друга организмы. Собственно, и в нашей ДНК есть последовательности, оставленные вирусами, которые когда-то поражали человечество.

– Именно. Я много читал о том, какими замысловатыми путями может происходить обмен генетическим материалом между вирусами. Есть свидетельства того, что некоторые вирусы могут вмешаться в процесс репликации ДНК других вирусов и начать производить лигазу – фермент, который позволяет им присоединять собственные гены к чужой ДНК. Хотя это все пока не очень хорошо обоснованно. В общем, как я и сказал, перед нами эдакий Франкен-вирус.

– Так он все-таки искусственного происхождения или естественного? – спрашиваю я, пытаясь осмыслить значение новой информации.

– Частично. А вот странные особенности, о которых я говорил, выглядят как природное явление. Или по крайней мере результат частично природных процессов. Как будто кто-то нашел вирус-мутант, а потом изменил его еще сильнее.

Проклятье!

– Так что это за вирус? – спрашивает Лев, как будто я могу ему ответить.

– Пока не знаю. Но подозреваю, что он превращает человека в убийцу. Вирус поражает лобные доли коры головного мозга и затрудняет способность контролировать агрессию.

– Ого! Типа как доктор Джекилл и мистер Хайд?

– Похоже, только в нашем случае одиночка-Джекилл путешествует по стране и превращает ничего не подозревающих граждан в Хайдов.

– Где вы нашли это чудо?

– В доме, где жили один состоявшийся и один потенциальный убийца.

Лев некоторое время сидит, уставившись в монитор, явно пытаясь осознать возможные последствия сказанного.

– Так что главное, что я хочу сейчас понять, это откуда взята вторая странная часть.

– Которая? – переспрашивает Лев.

– Та часть, которая «не совсем Lyssavirus». Мы у себя ее определить не смогли. Ты говоришь, она могла быть искусственно создана?

– Могла, да. Должна была. – Он качает головой. – Это все очень странно. У нее частота мутаций, как у чего-то природного. А та часть, которая поражает мозг, явно уже существовала раньше. Но никто и никогда не описывал ничего подобного в целом. Вот как так?

– Я думаю, что ее могли просто не искать. Может, вирус давно сосуществует с человеком.

– И заставляет людей убивать друг друга?

– Нет… не совсем. Возможно, он отвечает за какую-то долю убийств. Но все ужасы на него списывать нельзя. Но, предположим на мгновение, что зараженный человек начинает убивать, как это помогает распространиться вирусу?

– Ну, наверное, это зависит от способа распространения. Цель – максимально размножиться и увеличить количество своих генов. Так как он распространяется?

– По имеющейся на данный момент у меня информации – с осознанной человеческой помощью. Но как бы он распространялся в естественных условиях? И почему?

– Ну, это нужно спросить у вашего доктора Джекилла, – говорит Лев.

– Для этого его нужно сначала отыскать.

Лев медленно кивает, его мозг уже работает над новой задачей.

– Доктор Тед, – произносит он через некоторое время.

– М-м-м?

– Представим, что вирус уже давно существует в природе в какой-то форме, похожей на то, что мы нашли. Потом его обнаружили. И не только мы, но и этот ваш потенциальный преступник… Насколько это вообще вероятно? Каковы шансы, что кто-то столь злонамеренный найдет настолько подходящий для его целей вирус?

– Исчезающе малы. Разве что он специально его искал.

Это очень мрачная мысль. Это означает, что наш доктор Джекилл – не просто социопат, который где-то освоил методы генной инженерии, а кто-то разбирающийся в вирусологии лучше меня и этого юного гения.

– Лев, мне нужно очень большое одолжение. Разузнай, только очень тихо и незаметно, кто вообще сейчас способен на нечто подобное. Или кто вообще занимался последнее время такими исследованиями. Не знаю, можно ли найти их имена в Сети, но, может быть, на профильных конференциях кто-то задавал много странных вопросов, или что-то в этом роде.

Это очень тонкая ниточка, но пока она все, что у меня есть.

Рейс в Атланту задержался на час, и потому я готов вырвать руль у таксиста и вести самому, лишь бы ехать быстрее. Сразу по прилету я написал сообщение агенту Николсону, что опаздываю на совещание, на что он ответил: «Не беспокойтесь». От этого я начал нервничать еще сильнее. Пока секретарь ведет меня в очередную переговорную, я пытаюсь подавить желание спросить, удобно ли ей весь день на таких огромных каблуках.

Сделай глубокий вдох, Тео. Ты не должен снова врываться как псих, мелющий непонятно что. Так случалось слишком много раз. Просто объясни, что происходит. Объясни по частям, понятными словами и предложи варианты решения.

Варианты решения?

Я задумчиво смотрю в потолок, пока самый медленный в мире лифт ползет вверх. И каковы же варианты решения?

Дано: безумный гений, который заражает людей искусственно созданным вирусом и превращает в маньяков-убийц. Решение?

Пункт первый – найти ублюдка. Пункт второй – определить зараженных… О господи, я даже не подумал об этом. Я анализировал только те дела, что передал мне Галлард, а сколько еще убийств могли быть вызваны нашим доктором Джекиллом? Лифт останавливается, но у меня в желудке ощущение свободного падения.

– Доктор Крей, – обращается ко мне секретарь, – вы в порядке?

Я размышлял над строением вируса, пытаясь понять, с чего начать создание вакцины или как восстановить поврежденные ткани. И я совершенно не думал, сколько случаев заражения мы могли не заметить. Я с подозрением смотрю на решетку вентиляции. Сколько маленьких воздушных фильтров смерти распихал доктор Джекилл по разным домам и учреждениям? Десятки? Сотни? Тысячи? Даже если для заражения нужно долго вдыхать отравленный воздух, это вполне можно организовать в офисе или в школе.