– Можно тебя спросить? – как можно мягче сказал я.

– Да, дяденька, – переминалась она с ноги на ногу, поглядывая в подворотню, из которой на нас смотрело ещё несколько пар глаз детей.

– А почему ты не в интернате или детском доме, ангелочек? – Щёлкнул я её по носу.

– Нас выгнали, как занедужил император. Ещё с год назад… – Потёрла она нос, хмурясь и пытаясь ткнуть в ответ.

– А кто тогда сейчас правит, не знаешь? – Не надеялся я на то, что она знает.

– Его младший братик! – Удалось ей щёлкнуть меня по носу. Заулыбалась.

– Спасибо, егоза. Беги к друзьям, – улыбнулся я через силу и подтолкнул её.

Империя не лучше России! Неравенство, равнодушие, пьянь – никакой разницы! Только магия и рабство. Хотя ипотека – это разве не рабство? Или выход на пенсию в восемьдесят лет, когда продолжительность жизни семьдесят? Все мы рабы! – думал я, наблюдая за ними со стороны. В булочную побежали, за свежим хлебушком. Молодцы!

Девочку, я понятное дело, не отпустил на вольные хлеба. Проследил за их компанией до места проживания. Подвал обветшалого дома, в котором есть лаз, через который только ребенок и пролезет. Их было двенадцать. Чумазые, но счастливые. Булку с маслом ели, запивая какао. Но почему мне так грустно?

На эти деньги они смогут шиковать месяц, а то и два! Сидели тесным кружком и определяли, на что в первую очередь потратить богатства:

– Ване носки надо новые! Его совсем прохудились!

– А Агнешке шапку! Прошлую украли беспризорники с другой улицы. Помните? – выступил мальчик с носом картошкой.

Постучал я в стену и попросил выйти – поговорить. Они попрятались. Долго пришлось уговаривать. Дети на улице недоверчивы. Весь день с ними провёл! В конечном итоге отправил их к себе. Долго махали, глядя в иллюминатор заплаканными глазами. Воздастся. Всё воздастся, Хан!

* * *

– Это что? – обалдел от наглости художника Серёга, потративший на портрет немалую часть своих кровных!

– Палка, палка, огуречик – вот и вышел человечек! – подсказал я, глядя на изображение. Реально палка! Я фигею! И за это просят деньги? Может, в художники пойти?

Пошли мы, понимаешь ли, гулять, деньги тратить, а этот увидал мастерскую мастера кисти и говорит – хочу! Дохотелся!

– Я так вижу, – заявил болезный с беретом набекрень.

Мы с Мишаней ухахатывались, идя по улице и глядя на обиженную моську друга, что поминутно разворачивал холст и пытался найти сходство.

* * *

Аукцион был в разгаре. Не хотел идти… Силой за собой потащили! Серёга нацелился на покупку девушки. Вот дурак! Рабы в Империи, конечно, есть, но и правила обращения с ними присутствуют. И самое первое гласит: никаких насильственных действий по отношению к женщинам! Ну и мужикам. Извращуги везде! Платить им за работу не надо, только корми, но не смей лезть под юбку. Правда, благородным на это плевать. Но мы не они! Гнили в Серёге нет.

– Сегодня у нас особенный лот! Жемчужины сегодняшнего вечера! Сёстры-близняшки! Яркие, как огонь! Жгучие, как пламя! – надрывался распорядитель торгов. – Шестнадцать лет. Дочери почившего тысячника ляхов. Девочки ещё!

Заулюлюкали все на это заявление.

Подождав, когда выкрики стихнут, он продолжил расхваливать товар. Дежавю какое-то!

– Начальная цена сто золотых! Кто больше? Как наложницы для ваших сыновей они будут великолепны! – обратился он к родовитым, окруженным охраной и свитой. Перед особенно расфуфыренным ползал шут, бубенчиками звенел. Пытался рассмешить. Получил лишь сапогом в лоб!

Мне что, на роду написано спасать дев от участи быть игрушками в руках богатых и влиятельных??? Да, да… Знаю! Не говорите ничего… Я их купил! А что было делать? Закрыть глаза? Не могу так. Из другого теста сделан. Все деньги потратил! Сундук пуст! Эээ… ну почти… Потом расскажу.

Я родился в Советском Союзе, я родился в СССР! Этим всё сказано!

Рыжие бестии – все в конопушках – смотрели на меня так, будто я самое большое зло на свете. Ей-богу убить готовы! Стоит ли их винить за это? Нет, не думаю… Их продали, как скотину. Как игрушек постельных! Чем дольше живу здесь, тем меньше нахожу отличий от прошлой жизни. Срань! Вёл я их в сторону зафрахтованного дирижабля, что вёз ткани, нитки, ценные семена и многое другое, что ждут в Черняево. Попутным рейсом их отправлю, покосился я на девушек, что щебетали на своём, на польском. Прислушался и… ни черта не понял:

– Видишь, как глазеет? Всю раздел меня взглядом! – вспыхнула старшая сестра. На две минуты старшая!!!

– Да. А друг его? Говорит – сдай в аренду! Наглая малолетняя рожа!!!

– Ох, что же нас ждёт по приезде, Агнешка? Ох, боюсь я! За что?! – причитала она и стенала.

Получили они совсем не то, чего ждали! По приезде Ао, узнав, кто они, так отмудохала полячек грязными тряпками, что они сидеть на попе не могли с неделю! Нашли, на кого рот разевать – клуши!!! Господин непогрешим! Господин непобедим!

– И он мой!!! – Скривились полные красные губы Аотииль, наблюдая за мучениями девушек, прикладывающих компрессы к мягкому месту.

* * *

Сборы армии были видны невооруженным глазом. Всё делалось второпях! День, два и в путь. Всего не хватало…

Пока было время, ходил по музеям и выставкам. Просвещался! Сотника нового ещё не назначили, вот и отлынивал. Серёгу в бордель спровадил. Достал уже! Пусть дурью не мается. Оплатил ему сразу двух фурий. Какое у него лицо было!..

Мишаня бегал по бабкам и повитухам. Брал оптом подгузники и распашонки. Не до нас… И зачем столько? Мешками таскал! В комнате уже не развернуться.

Вот я и отдыхал, душой и телом! Один-одинёшенек – красота… В Музее древней истории рассматривал мечи, старинные пушки – ещё на порохе, и скатерть-самобранку. Последняя разочаровала…

– Смотрите и не говорите, что не видели! – Вскинул руки, словно фокусник, а скорее шарлатан, гид. – Показываю один раз!

Раскатал её, хлопнул в ладоши и … четвертушка чёрного, стакан воды и манка! Пробовать не стал. Спасибо!

Разочаровался я в таком отдыхе, ноги сами вывели меня к массажному салону. Всё включено! Грязевые ванны, солярий, маникюр, шугаринг и многое другое – гласила неоновая вывеска на входе. Повёлся! Очередной бордель, замаскированный под приличное заведение. Как догадался? Если вы придёте на массаж, а на вас попытается взгромоздиться страшная, как смерть, тётка за сто килограммов живого веса, при этом начавшая охать ещё до того… Бегите!!!

– Хочу на войну! – Шёл я, укутанный, по Москве, вдыхая морозный воздух и мечтая о такой уютной ванне в Черняево и игре в снежки с дворней, а также о похлёбке из сёмги или мяса в горшочке.

– Нет! Хочу домой, – решил я.

* * *

– Хан Болотный! В штаб! – Заскочил в наше обиталище вестовой, важный и носатый. Пришлось бежать, запинаясь о мешки. Спасибо Мише! Паренёк, казалось, знал только такой способ передвижения.