Шаг – и я уже стояла по другую сторону свечения, рассматривая глубокую царапину на предплечье. Сзади уже, мешаясь в толпу, наступали остальные студенты, поэтому понять, кто меня толкнул, не было никакой возможности. Я показала руку Милавице, и она, сорвав со своего платья несколько подорожников, протянула их мне. Я благодарно улыбнулась и приложила широкие прохладные листы к царапине, прошептав легкое целительское заклинание, которому нас научили на курсе «Простейшее целительство».

Кухня королевского дворца оказалась огромным полуподвальным помещением с высокими сводами, увенчанными деревянными балками. С этих балок в изобилии свисали гирлянды лука, чеснока и пучки различных приправ. Здесь было, по меньшей мере, семь огромных пышущих жаром печей, около которых хлопотали люди в белой униформе. А различные столы, шкафы, шифоньеры, буфеты и бочки напоминали лабиринт. Повсюду была самая разнообразная снедь, а кухонные работники бегали туда-сюда.

Очень высокий и очень полный мужчина с толстой, как у быка, шеей, подвел нас к одному из столов, в изобилии уставленному грязной утварью. Ее тут была целая гора! Завидев неподалеку огромные медные тазы с водой, я догадалась, что мы будем делать на этой практике.

– Это посуда с бала, который Его Величество проводил сегодняшней ночью, – пробасил полный мужчина, оказавшийся королевским хозяйственным магом, господином Бартоломью. – Вам нужно наиболее быстро привести ее в состояние идеальной чистоты. Это очень почетная и благородная задача.

При этих словах Амаранта фыркнула. Но главный королевский маг-хозяйственник не обратил на нее никакого внимания.

– Этот стол и тазы с чистой водой в вашем полном распоряжении! – торжественно сказал он. – Однако предупреждаю, что хрустальные бокалы, которые находятся на соседнем столике, трогать не надо. Это очень дорогой, я бы даже сказал, бесценный сервиз редкой гномьей работы. Весьма хрупкий, весьма. Его Величество сильно им дорожит. Эти фужеры чуть позже приведет в порядок мой помощник – только ему я могу доверить это дело. Вы же станете смотреть. Ну, а теперь приступайте к вашему столу!

Мытьем посуды занялись все, кроме команды полицейских магов в полном составе, участники которой демонстративно отошли в сторону и, сложив ручки, поглядывали на работающих хозяйственников. Никто их заставлять не стал. Работники королевской кухни обступили нас со всех сторон, с интересом наблюдая за происходящим, необидно подтрунивая и давая советы.

Нам с Милавицей досталось два большущих волнообразных блюда с фарфоровыми рыбками на них – судя по запаху, да и по виду на них лежала рыбная нарезка.

Пожалуй, в этом было особенное удовольствие – вымыть это блюдо, даже не касаясь его. Я хорошо запомнила формулу заклинания, которое нам продиктовала Донатимо. Под действием моей магии блюдо взмыло в воздух, а затем нырнуло сначала в таз с мыльной водой, а затем в таз с чистой, а потом еще в один таз с чистой.

Ей богу, это было круче посудомоечной машины!

Блюдо выскочило из последнего таза свеженькое, блестящее – оставалось только припомнить заклятие Свежего вафельного полотенца, чтоб хорошенько его просушить – и вуаля!

Увы, моему плану не суждено было сбыться. Блюдо вдруг почему-то поменяло траекторию полета, которую я ему задала… И шустро подлетело к тому самому круглому столику, на котором стояли бокалы, которые студентом было трогать нельзя.

А затем особо ценные и хрупкие фужеры по одному взмыли в воздух, немного покружились вокруг моего блюда словно под музыку и залихватски опустились на него, звонко и опасно цокнув ножками о фарфор.

– Кто это делает? – схватился за голову господин Бартоломью. – Прекратите немедленно! Я же сказал, не нужно мыть эти фужеры, не нужно! Это гномья работа, гномья! Если они разобьются, то их уже не восстановить…

Все почти одновременно показали пальцем на меня – блюдо-то было мое! Но я больше им не управляла – оно объединилось с коварными фужерами и перестало мне подчиняться.

И не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, кому они подчинялись теперь!

По-моему, Амаранта Гарсиас дэ Ноче и не скрывала этого. Наоборот, усмехнулась мне прямо в лицо. Ну, надо же, как она за Крекена отомстить решила. Может, у них любовь?

Хотя… Я быстро глянула на рыжего, как и остальные, с открытым ртом наблюдающего за танцем фужеров, и засомневалась.

Дальнейшее случилось в сотую долю секунды… Господин Бартоломью, кажется, от испуга даже позабыв про магию, подбежал к опасно балансирующим на блюде бокалам и принялся подпрыгивать, пытаясь достать его.

Блюдо вместе с фужерами издевательски взмыло вверх, под самый потолок. Раздался страшный хруст, громкий звон и… Всю кухню окатило градом мельчайших хрустальных осколков, в которые превратились особо ценные бокалы из гномьего сервиза от удара о потолок.

Не выдержав этого кошмара, главный королевский хозяйственный маг просто взял, да и грохнулся в обморок.

– Ректора, – пробормотала бледная, как полотно, Донатимо и закричала. – Ректора, срочно!

Вокруг поднялась страшная суета.

Кухонные работники, хватаясь за головы, в панике забегали в разные стороны. Часть из них пыталась привести в чувство господина Бартоломью. Еще бы – ведь сейчас кухня здорово напоминала что-то типа Ледового побоища, где в виде льда выступали осколки хрусталя и фарфора, рассыпанные буквально повсюду, и, что самое ужасное, в еде тоже. Например, я заметила ножку от бокала, кокетливо торчащую из креманки с мороженым, что стояло на подносе. Очевидно, его прямо сейчас собирались подавать к столу. Но, наверное, уже не подадут…

Тем сильнее выделялось на фоне общей неразберихи спокойствие Власа, который шагнул из портала. Бледная, как полотно, Донатимо принялась докладывать начальнику обстановку. Но ректор сориентировался быстрее.

Его мрачный взгляд остановился на мне… Мне так хотелось рассказать, что это не я являюсь причиной всех этих неприятностей и указать на истинную виновницу – Амаранту. Лицо которой, кстати, просто светилось довольством – жгучая брюнетка явно упивалась своей победой.

Но я понимала, что это будет выглядеть, как жалкие оправдания, поэтому сочла за лучшее промолчать. Впрочем, Влас и не собирался со мной разбираться. И даже отчитывать меня.

Он отвернулся, как будто я была пустым местом. А затем на секунду прикрыл глаза, сосредотачиваясь, и поднял сразу обе руки.

И – о чудо! – мелкие и не очень осколки хрусталя исчезли с абсолютно всех поверхностей кухни. Развеялись, будто дым. Даже ножка бокала из креманки мороженого. На белом пломбире и следа не осталось.

Затем ректор помог привести в чувство несчастного господина Бартоломью. Едва тот открыл глаза, то глухо простонал:

– Особо ценные и хрупкие бокалы... Его любимый сервиз! Гномью работу ведь нельзя восстановить с помощью магии! О боги, что же я скажу нашему монарху? Он казнит меня и всю Академию Хозяйственной Магии за такой ущерб!