В глазах Александра появилась печаль. Я понимала егочувства. Он не мог подарить мне фотографию, которую я лелеяла бы всю жизнь.

- Миссис Мэдисон! - пылко промолвил он, взяв меня за руку,-Поверьте, я никогда не смогу забыть, как прекрасна сегодня Рэйвен. Никакаяфотография не сможет сравниться с ее реальной красой, тем более что она неспособна запечатлеть ее сердце и душу.

Мама была ошеломлена. Она приложила руку к губам с такимвидом, словно у нее на глазах, в ее гостиной, разворачивались событиямелодраматического телесериала.

- От твоих слов у меня слезы на глаза наворачиваются,-призналась она.

- Нам пора идти,- вмешалась наконец я.

- Да, у нас уже заказан столик,- с гордостью сообщилАлександр.

- Правда? А где? - поинтересовалась мама.

- Пусть лучше это будет сюрпризом,- с улыбой ответилвозлюбленный.

Билли неспешно спустился по лестнице, обозрел мойвикторианский наряд и выдал свое суждение:

- Для вампира ты выглядишь потрясающе.

- Как приятно слышать такие чудесные комплименты! - пылковоскликнула я, крепко обняла родителей и недоумевающего братишку, после чего мыс Александром вылетели за дверь.

* * *

- Мы пойдем к Хэтси? – спросила я, когда мы ехали по городу.

Александр не ответил, и пока я терялась в догадках насчеттого, куда он меня везет, машина прибыла к городскому кладбищу.

- Старый Джим, сторож, сегодня весь вечер проторчит втаверне Лефти,- уверенно заявил он.- Значит, нам никто не помешает, кроме развечто парочки загулявших привидений.

Стерлинг взял меня за руку и повел между надгробных камней кзадней части кладбища, где плакучая ива склонила ветви над прямоугольнымдеревянным столиком под кружевной черной скатертью, накрытым на двоих, с тонкимфарфором и столовым серебром высшей пробы,

Любимый зажег свечи в старинных подсвечниках и любезнопододвинул мне стул.

Рядом с каждой тарелкой находилось накрытое блюдо.Завораживающий мрачный антураж брал за душу, мысль о том, что находится там,под крышками, волновала мое воображение. Насмотревшись фильмов ужасов, я былаготова к тому, что увижу там отсеченные головы. Александр поднял крышки, имоему взору предстало восхитительное зрелище, а обонянию - столь жевосхитительные ароматы. Обед состоял из цыпленка, зеленых бобов и рисовогоплова.

Мой вампир разлил в металлические кубки искрящееся виновишневого цвета.

- Тут гораздо лучше, чем в «Крикет-клубе»,- сказала я.

- За нас! - провозгласил он, и мы подняли кубки.

Игристое вино приятно покалывало язык.

- Тогда, в пещере, мне казалось, что ты превзошел самогосебя,- призналась я, когда мы приступили к трапезе.- Но оказывается, что это непредел. Ты и на кладбище сумел устроить настоящий пир, прямо как в ресторанепятизвездочного отеля.

Я смотрела на Александра через стол. В трепетном светесвечей его кожа казалась мне особенно бледной, глаза - невероятнотаинственными, а улыбка - самой нежной. Мне пришлось ущипнуть себе руку, чтобыдо конца поверить в то, что этот потрясающий, необычайный романтический ужин свампиром происходит на самом деле.

Когда Александр остановил машину на парковке перед нашейшколой, я с трудом поверила своим глазам. У самого входа в здание выстроилось сполдесятка белых лимузинов, из которых с видом кинозвезд выходили старшеклассники.Рядом с этими белоснежными авто наш черный «Мерседес» смотрелся катафалком.

Из лимузинов вылезали футболисты, в том числе и красавчикМэтт Уэллс. Я увидела, как он протянул руку и помог моей лучшей подруге Бекивыйти из продолговатого автомобиля.

Во главе впечатляющей шеренги лимузинов оказался тот, накотором сюда прикатили Тревор и Дженнифер Уоррен. Похоже, врагу моего детствабыло мало просто прикатить в школу на лимузине. Ему обязательно хотелосьвыделиться, заказав машину только для себя и своей подружки.

Александр, как настоящий джентльмен, помог мне выйти измашины. Пока он отгонял автомобиль на парковку, я любовалась красными, белыми ирозовыми воздушными шарами, привязанными красной лентой к перилам у входа вспортивный зал.

Сердце мое растаяло, когда я увидела, как возлюбленный вшелковистом черном костюме идет ко мне по тротуару на виду у всей моей школы.Ученики так и валили через главный вход. Я чувствовала, что Стерлинг чувствуетсебя непривычно во всей этой кутерьме и суматохе, хотя, несомненно, рад новымощущениям. Он просто не привык видеть такое множество людей, собравшихся в одновремя в одном месте, редко сталкивался с подобным шумом и блеском.

Я увлекла любимого в сторону от толпы, чтобы он не попал подприцел камер.

- Давай пройдем здесь,- сказала я и направилась подальше отзапруженного сверстниками главного входа, к боковой двери, о которой никто,кроме нас, не вспомнил.

Пока мы шли по школьным коридорам, Александр с любопытствомразглядывал все, что попадалось по пути,- стенды с наградами, выставку альбомоввыпускных классов прошлых лет, доску объявлений. Для меня все это было самособой разумеющейся рутиной, не заслуживающей внимания, а для него - диковиннымиартефактами.

- Тут как в музее,- сказал он.

- Так же скучно?

- Нет, это помогает мне узнать тебя больше. Я подняла взглядна возлюбленного и сжала его руку-

Мы шли в спортивный зал, когда мимо нас пробежала стайкахихикающих девиц в нарядных платьях. Они направлялись в дамскую комнату, что­быпоправить макияж и потрепаться о кавалерах, а может быть, и о нас.

Неожиданно Александр остановился и спросил:

- Можно мне взглянуть на твой шкафчик? Мне хочется как можнобольше знать о тех вещах, из которых складывается твой день.

- Это ведь всего лишь алюминиевый ящик, ничего особенного.

- Но ведь это твой ящик,- произнес он бархатистым голосом.-Мне хочется знать о тебе все.

От таких слов у меня перехватило дыхание. Я взяла его заруку.

- Нам назад, вон туда.

Мы прошли мимо актового зала, кабинетов биологии и химии.

Я, как обычно, повертела туда-сюда ключом, открыла дверцу -и обалдела.

Изнутри на дверце и стенках висели крохотные рисованныепортреты, его и мои. Тут мы перед заведением Хэтси, там танцуем на поле длягольфа. Мало того, выполнены они были под фотографии, словно мы с Александромпозировали перед камерой.

- Они изумительны!

Возлюбленный просиял, когда увидел, с каким восторгом ярассматривала эти удивительные произведения искусства.

- Но как ты сюда проник? Мне казалось, что только я самалюблю тайком забираться в разные места.