– Где они? – кто-то спросил на северном языке.

– Двое мальчишек. Один высокий, второй низкорослый, – отозвался другой голос.

– Ну, дурень, теперь начнётся беготня, – буркнул Тиф, прижался к стене и тихо зашагал в темноте.

Стейнер последовал в вестибюль за товарищем. От узкой, шаткой двери струился свет, озаряя такую же дряхлую деревянную лестницу. Кузнец начал спускаться, но на нижней ступеньке оступился и чуть не грохнулся плашмя. Слава Фрейне, всё обошлось раскиданными ковшами и кастрюлями, которые зазвенели, как безумные колокола.

– Эй, может, сразу повесим табличку «Мы здесь, придурки!» – шепнул Тиф и кинул на него сердитый взгляд.

Стейнер огляделся и понял, что идти дальше некуда.

Раздались тяжёлые шаги; факел осветил верхнюю часть лестницы. Двое солдат с грохотом спускались, стуча доспехами о стену. Тиф передвинул мешок с картошкой и потянул на себя крышку люка.

– Хель, ты что ещё вздумал? – удивился кузнец.

– Прячусь, дурень! – ответил спригган и исчез в дыре.

Стейнер уже хотел лезть следом, но тяжёлая рука схватила его за плечо и развернула к себе.

– И кто здесь у нас? – рявкнул солдат, прижав чёрный шлем к лицу юноши – так близко, что тот разглядел, как потрескалась и потёрлась красная звезда. – Ползаешь тут после отбоя? Думал, получишь второй паёк?

Стейнер открыл рот, чтобы заговорить, но слова так и застряли в горле.

– Нет, он пришёл за едой, – раздался усталый голос с дальнего конца помещения.

Максим вышел из укрытия, раньше его скрывали вёдра с водой и чищеной картошкой. Руки его сморщились, покраснели; лицо стало багровым от синяков. В раках он сжимал короткий нож.

– Верно, – выпалил кузнец. – За едой.

– Ты опоздал, – нахмурившись, сказал Максим.

Говорил он так убедительно, что на секунду даже Стейнер поверил. Его спаситель закрыл ногой люк, сложил руки на груди и скривил лицо.

– Ты опоздал, – повторил солдат и толкнул для верности. – В следующий раз бери факел. Нечего разгуливать в темноте. Мы и кишки могли тебе пустить за шпионаж.

Солдаты, звеня доспехами, уже возвращались наверх, перешёптываясь на сольском. Стейнер удивлялся, как ещё древесина не проломилась под столь тяжёлым весом.

– Спасибо, – поблагодарил он Максима, как только солдаты скрылись из виду. – Не ожидал тебя увидеть.

– Я день пролежал в лазарете, – ответил мальчик. – Потом меня выпустили, но до конца недели я должен выполнять лишь «лёгкие поручения». – Он с трудом вздохнул. – Если бы не ты, Ширинов меня прикончил бы.

Стейнер пожал плечами.

– Я вышел из себя, а это, как знаешь, не самый умный ход. Не в первый, и не в последний раз, такой уж характер.

Максим подошёл к лестнице, желая убедиться, что солдаты их не подслушивают.

– Они шкуру с тебя спустят, если поймают.

Стейнер кивнул. Внизу, в кузнице, план казался достаточно простым. Да только планы редко выходят, как было задумано.

– А из меня душу вынут лишь за разговор с тобой, – добавил Максим.

Стейнер потёр лоб.

– Да, дела неважные.

Люк пришёл в движение под его ногой, и крышка едва-едва приподнялась.

– Ушли?

Стейнер открыл дверцу и протянул руку, чтобы помочь Тифу вылезти из дыры.

– Повезло нам, дурень, что пришёл твой друг, – подметил спригган, ткнув пальцем в Максима.

– И как там? В кузнице? – полюбопытствовал мальчик.

– Откуда тебе известно о кузнице? – удивился Стейнер.

– Сребротуман сказал, – ответил Максим. – Он приглядывал за мной в лазарете, и я спросил о тебе.

– Ужасно там, – признался юноша. – Огромная пещера, полная горнов, оружия и призраков.

– Что? – Мальчик уставился на него. – Призраков не существует.

– Существует. Они – духи детей, что погибли на Владибогдане, – ответил Стейнер.

– Верно говорит, – добавил Тиф. – Чары привязывают души мёртвых к острову. Они вынуждены работать в кузнице.

– Их называют Огненными духами, – объяснил Стейнер.

– Невозможно, – возразил Максим, затем покачал головой и глянул на нож в руке; такой простой инструмент мог навсегда обречь его на тяжкий труд в кузнице.

– Эту информацию держи при себе, – посоветовал Тиф.

– Нельзя здесь оставаться, – спустя мгновение заявил мальчик. – Но как сбежать?

– Пока не знаю. – Стейнер огляделся. – Но знаю, что нужно обзавестись друзьями в кузнице, иначе мне не жить.

– О! Первые разумные слова за всю ночь, – заметил спригган.

– Зачем вы пришли? – спросил Максим. – Должно быть, за чем-то важным, раз вы рискнули на подвиг глухой ночью.

Стейнер улыбнулся – всё обернулось в итоге не так уж и плохо.

– Мне нужен доступ к кухням.

– К кухням? – Максим серьёзно кивнул. – Я всегда за, когда дело касается кухонь.

Молодой кузнец улыбнулся побитому и опухшему десятилетнему ребёнку.

– Спасибо.

Максим направился в глубь помещения мимо мешков с мукой и разбитых бочек, и Стейнер взмолился, чтобы за дверью оказалось то, ради чего они явились – кладовая.

– Ты говорил, что наверху есть свой человек. Это его ты так называл? – С насмешливой улыбкой Тиф покачал головой.

– Хороший друг может быть любого возраста и расы. Он ради нас головой рискует. Где твоя благодарность?

– Остынь, я ничего плохого не имел в виду. – Спригган отвернулся и пожал плечами. – Просто… он ещё маленький.

– Давай уже возьмём еду и вернёмся в кузницу.

В пещере воцарилась тишина; отсутствие звука – дивная роскошь. Огненным духам не нужен сон, еда или омовения. Они редко прекращают работу, но сейчас ни один молот не падал на железо и сталь. Не звенели наковальни, не слышно было работающих механизмов в огромной кузнице. Грохот сваливаемого в ящики оружия стих, и лишь не смолкал глухой стук деревянной лопатки о сковороду. На смену звуку пришёл и запах – аромат фрикаделек. В качестве второй сковороды Стейнер использовал старый щит, где жарил сельдь в горчичном маринаде.