* * *

«Я люблю ЕГО больше жизни. Меня это очень пугает. Если ОНменя бросит, я перережу себе вены. Или отравлюсь. Или сброшусь с моста в реку…

Что будет с Веруней, не знаю. Не думаю об этом… И не потому,что не люблю дочь… Просто ЕГО я люблю больше. Без НЕГО я не смогу существовать.И укол не поможет. Если я не вижу его два дня, меня ломает… Если б он женилсяна мне, как обещал, я бы бросила колоться. Я бы смогла. Но он только обещает,вот уж сколько лет обещает…»

Вера оторвалась от чтения, закрыла дневник. Зачем читать?Каждое предложение она знала наизусть. Вспомнилось, как раскрыла эту толстуютетрадь во второй раз, когда чудом отыскала ее в теткином доме. Тогда ей былосемнадцать, она поступила в институт, получила место в общежитии и собираласьтуда переезжать.

Нужно было перевезти из квартиры кучу вещей, и Вера носиласьпо ней, выискивая то чистое постельное белье, то полотенце, то вешалку дляодежды. Поскольку Катерина была отвратительной хозяйкой и совершенно непомнила, где что хранится, поэтому тетя с племянницей перерывали все шкафы итумбочки в надежде наткнуться на нужную вещь. Как-то Вера пыталась отыскатькипятильник и открыла железный ящик для инструментов, оставшийся от деда, иобнаружила в нем знакомую тетрадь. Оказалось, тетка не уничтожила ее, а простонадежно спрятала.

О своей находке Вера Катерине не сообщила. Тихонько сунуладневник мамы за пазуху и поспешила в туалет. Там закрыла дверь на щеколду,уселась на унитаз и погрузилась в чтение…

Вначале все записи посвящались ей, Вере. Мама писала о том,как дочь привыкает к новой квартире (Ульяна начала вести дневник как раз, когдаони переехали), как неохотно ходит в детский сад, как смешно говорит, как любитсобак. Ближе к середине ситуация стала меняться: свое имя Вера встречала ужереже, а вот местоимение ОН, написанное крупными буквами, все чаще…

«ОН самый лучший! Таких просто не бывает… Красив, умен,силен и в то же время нежен… Почему я не встретила его раньше? Я постояннозадаю себе этот вопрос, и ОН, как оказалось, изводит себя им же…»

Вера пробегала страницу за страницей и не верила своимглазам. ОН, ОН, ОН, везде ОН! Ей, дочери, было посвящено десять строк, а ЕМУпочти все записи в дневнике!

«Хожу раздражительная, кричу на Веруню. Она пугается ипрячется под стол. Но мне не до нее сейчас. ОН обещал прийти днем, но ужевечер, а его все нет. Укололась, не помогает! На мне его любимая блузка, волосыраспущены… Я такая красивая! Сегодня купила босоножки на каблуке – ему такнравятся мои ноги…

Кто-то стучит! Неужели?..»

У Веры потемнело в глазах. Она вспомнила тот день. Вспомнилазлую маму, ее новые босоножки и блузку. Она еще все спрашивала, почему Мам-Улятакая нарядная и зачем ходит по дому на каблуках, а та отвечала, что красивойнадо быть всегда, ведь гости могут прийти в любое время, Потом мама прогналаВеру спать и все бегала к двери (девочка через каждую минуту слышала «цок-цок,цок-цок» ее каблучков). А когда постучали, Уля рванула открывать с такойскоростью, что задела дверь в дочкину комнату, и створка распахнулась…

Верочка, высунув голову из-под одеяла, посмотрела вприхожую. И хотя мать, заметив это, быстро захлопнула дверь, она успелаувидеть, кто пришел к ним в гости. Это был дядя Витя Радугин.

Так вот кто был любовью Ульяны Чайки! Не молодой ЛОР, какдумала Вера, а дядя Витя Радугин, единственный друг семьи. Из-за него Ульянажила, из-за него умерла. Начался их роман, по всей видимости, давно, как толькоони с мамой переехали в новый дом. Тогда Вере и Стасу было по три годика. КакУльяна и дядя Витя умудрялись столько лет встречаться под носом у соседей, ниразу не выдав себя? Непостижимо!

Сначала Вера почувствовала только безграничное удивление,другие эмоции пришли потом. А сейчас она продолжала читать:

«Вере восемь, мне тридцать пять, ЕМУ сорок. Сколько можнождать? Он кормит меня обещаниями уже несколько лет. Клянется, что любит (и яверю: он рискует многим, встречаясь со мной), говорит – давно бы развелся, еслиб не карьера. Его начальник собирается на пенсию, и если ОН сейчас уйдет изсемьи, пост достанется другому. Зато, потерпев немного, мы поженимся. ЕГОназначат директором птицефабрики, и мы будем вместе… Я верю!»

Записи обрывались. Только через две страницы – и через двагода – они возобновились.

«Он уезжает! Бросает меня! И врет, врет… ЕГО назначилидиректором, и нам ничто не мешает воссоединиться… Я ждала, а он не шел… Я невыдержала, поднялась к нему на третий этаж, постучала. Открыл ОН. Испугался,схватил меня за руку, увел в мою квартиру… Сказал, надо еще ждать. Зацеловал,успокоил… Я поверила! А вчера узнала, что он переезжает с семьей в коттедж!»

Дальше шла какая-то бессвязная белиберда. По всей видимости,Ульяну ломало. То ли от наркотиков, то ли из-за разлуки с дядей Витей. На однойстранице Вера нашла описание жуткого паука, который постоянно врывался внаркотические сны матери, но иногда мерещился ей и наяву. Самой последнейзаписью была та самая, которую Вера уже когда-то прочла:

«Лежу в кровати, бьет дрожь. Уколоться нечем… И незачем –мне уже ничто не помогает…

Веру отправила в лагерь. Не могу ее видеть. Никого не могу,кроме НЕГО, но ОН не идет…

Я не нужна ему! Его любовь иссякла. А моя? Она какВселенная! И что мне делать с ней? Такая огромная любовь для одного человекаслишком тяжкая ноша.

Да простит меня дочь, но я хочу умереть и умру!»

В тетради было еще несколько листов, но они осталисьчистыми.

Все. Мамы не стало…

Горе навалилось на Веру с новой силой. Она почти забыла запрошедшие годы о боли и страшной обиде, что испытала в первые месяцы послемаминой кончины. «Почему? За что ты со мной так? – надрывалась она в немомкрике. – Ты же сама говорила, что у нас никого в целом мире нет, кромедруг друга… И что же выходит? Ты бросила меня, и теперь я одна?»

Вера сползла на кафельный пол, уперлась головой в закрытуюдверь и заскулила, как брошенный щенок.

Она не знала, сколько так просидела. Наверное, долго, разтетка забеспокоилась и начала стучать в дверь. Но Вера не реагировала. Девушканастолько глубоко погрузилась в свои переживания, что удары кулака по деревуказались ей стуком собственного сердца. Перепуганной тетке ничего не оставалосьделать, как призвать на помощь соседа, чтобы тот взломал дверь. Когда створкаотворилась, Вера вывалилась за порог, но не поднялась на ноги, а осталасьлежать. Ее поднял с пола сосед. Взял на руки, перенес на кровать. Тетка дала ейвыпить какой-то вонючей водицы, уложила поудобнее, укрыла одеялом. Вера закрылаглаза, сделав вид, что спит, но когда они вышли из ее комнаты, тут же разлепилавеки и, посмотрев в темноту, прошептала: «Ненавижу!» И сразу после этого, ноуже про себя: «Я найду его и уничтожу… Как он маму!»