Медленно. Как же медленно. Но надо стоять. Держать. Пламя дрожало.

И кем бы ни был маг, сотворивший его некогда, он оставил изрядно силы, чтобы закрепить и без того небезопасный отпечаток смерти.

Глеб ясно ощутил, когда произошел очередной скачок силы.

А в следующее мгновенье мертвецы смешались в одну кучу. Кости. Земля. Земля и кости. Самосозданный голем вышел на редкость уродливым. Сплетенная из ребер шея с трудом удерживала глиняную голову его. В просторной клетке груди трепыхалось глиняное сердце, кажется, восьмикамерное, а сосуды формировались прямо на глазах Глеба.

– Кажется, вляпались, – Земляной разглядывал тварь с немалым интересом, надо полагать, весьма практического толку.

А зверь топтался. Он был огромен, с хорошего быка размером.

Слепая пока голова покачивалась. Похрустывали черепа, которые вытянулись вдоль хребта. Они украшали и длинный змеевидный хвост. Передние лапы, сплетенные из костей, что веревки из конопляных нитей, были куда короче задних, и тварь явно еще не определилась, как ей ходить. Она переступала, почти проваливаясь в сырую землю, и та, налипая на кости, поднималась.

Еще немного – и грязь станет шкурой. А тварь…

Тварью был тот идиот, который спалил деревню. Вот его Глеб вздернул бы на ближайшем суку, а потом, дождавшись, когда тварь сдохнет, схоронил бы по всем старым правилам. И даже пункты с отрезанной головой и чесноком, которым набивали брюхо, не покоробили бы.

– Глебушка, ты работай, не отвлекайся…

Глеб не отвлекается. Одна за другой вспыхнули печати, предупреждая, что он подошел к краю. И край этот давно стал тонок. Привычно намокла рубаха, стало быть, пробило, наверняка третью, ее ставили наспех, вот время от времени линии и начинали кровить. Ничего. Будет жив, как-нибудь…

Тварь оперлась на щиты. Тяжелая. И силы в ней… Вероятно, среди деревенских были одаренные. Они всегда есть… кто-то со спящей силой, кто-то с малой, которой едва хватит, чтобы стать знахарем, или заклинателем, или еще кем из тех, кого деревенский люд ценит. Главное, что капель этих не хватило остановить убийство, зато оказалось достаточно, чтобы тварь формировалась в ускоренном темпе.

– И по периметру еще поставь, – Земляной присел на корточки, коснувшись земли. Он не чертил. Он призвал свою тьму, которая наполняла его тело, и эту землю.

– Без тебя знаю.

Грозный рев прокатился по окрестностям, и Глеб порадовался лишь, что на практику они решили за город выехать. В городах тварей не любят. В деревнях тоже. Но здесь, глядишь, тихо в землю кости вернутся и…

Удар хвоста заставил щиты затрещать. А в глазницах твари вспыхнула тьма. Плохо… очень-очень плохо… просто-таки отвратительно. Только заемной сущности не хватало.

Земляной молча рисовал очередную печать пальцами, кровью и тьмой, которая в этой крови кипела. Он не шелохнулся ни когда тварь вновь заголосила, громко, протяжно, ни когда она, присев, всем немалым своим весом ударилась о щиты.

Глеб добавил силы. Еще немного. Когда ему в голову пришла эта безумная идея – создать школу? Для темных, мать его…

Обоснование…

Хорошее обоснование. И его величество согласен, что школа нужна, а светлые кривятся, мол, ладно, когда еще о боевиках речь, но проклятийники, закладники и некроманты… Кому в современном мире нужны некроманты?

Тварь присела, словно перед прыжком, и Глеб добавил силы. Пальцы закололо. Спину жгло, того и гляди, шкура слезет вместе с печатями.

Одаренных много, но редко кто получает шанс развить дар. И в лучшем случае он к годам пятнадцати атрофируется, а в худшем его развитием занимаются самостоятельно, что приводит…

Тварь не прыгнула. Она поднялась на дыбы, обнажив гнилое брюхо, в котором вились костяные тяжи. Массивные когти ударили в щит, почти проломив его. К счастью, на начальной стадии кости все же оставались костьми, достаточно хрупкими и чересчур тупыми.

И тварь вновь завопила. Голос ее пронесся по лесу, он ударил в темное небо, чтобы, в нем отразившись, переломиться. Голос стал тонок, словно струна. Он теперь звал. И плакал. Он рассказывал о жизни. И о смерти. О боли. О том, что эту боль она не заслужила…

Ее вой ложился на плечи невыносимой тяжестью. И Глебу пришлось сделать усилие, избавляясь от морока. Впрочем, тварь тут же закружилась, щелкая массивными челюстями.

И кто ж это такой красивый получается? Выжлец? Хороший, откормленный экземпляр, а главное… главное, спонтанность не совсем спонтанна.

– Присмотрись, на нем метка, – Глеб шмыгнул носом.

Кажется, кровь и носом пошла, будто печатей в ней мало. Завтра из него маг будет… если вообще завтра у него будет.

– Вижу. Стало быть, не просто так жгли…

Та война, почти забытая уже, облагороженная памятью потомков, воплощенная в образы героев и детских сказов, хранила изрядно тайн. К примеру, о том, что умели маги. И что творили.

Не казнь – жертвоприношение в круге, который, надо полагать, приготовили загодя. И смерть медленная, мучительная… печати, вытягивавшие силу.

Ему достаточно было бы просто добавить своей, тому проклятому магу. Почему не поднял? Что пошло не так?

Руны подчинения на шкуре выжлеца горели ярко, только попробуй-ка дотянись до них…

– Стой, – Земляной поднялся, разом потеряв интерес к почти законченному рисунку. – Я чувствую родство.

Он отвел взгляд. И протянул руку.

– Ашшер, – велел громко, и тварь присела. Она замерла, разглядывая того, кто посмел обратиться к ней на изначальном языке. – Ашшер ас-ашшах…

Земляной потер ладонь, выпуская меченную тьмой кровь.

И выжлец заскулил. Он узнал ее…

– Иди сюда, родной… вот так… Глеб, снимай щиты.

Глеб втянул остатки силы. От слабости пошатывало, но на ногах он держался, а еще не спускал с проклятой твари взгляда. Поводок поводком, но…

– Иди, иди… – Земляной протянул руку, накрывая ладонью руны, и те погасли.

Привязка состоялась.

– Умница ты ж моя… хороший мой… не спеши… скоро отпущу… успокою…

Зверь поскуливал. Он нависал над Земляным и…

Еще пара дней, чтобы структура устоялась, и этой твари не страшны будут ни пламя, ни ветер, разве что чистая светлая сила слегка озадачит, но и то…

Она не нуждается в отдыхе и в пище иной, чем способна дать смерть. И с каждой новой жертвой становится лишь больше, сильнее…

К счастью, редкий маг способен был создать полноценного выжлеца. Впрочем, и тех хватило, утративших связь с создателем и получивших свободу, а с ней и неукротимую жажду, заставлявшую искать людей. Архивы Императорского исторического общества хранили немало интересного. В частности, перечень деревень, уничтоженных выжлецом. И список магов, которые не вернулись из того похода.