– Вы что, не знаете? Странно. Нет,серьезно?!

– Да что с ней? – вскричал Мирослав.

– О чем вы говорите? Переведитемне! – дернул его за руку Шведов.

Мирослав перевел, с трудом сдерживаяраздражение.

– Оставьте пустые расспросы, –скомандовал Шведов. – Какая разница, чем больна ваша девушка? Сейчас ейугрожает куда более серьезная опасность, чем любая болезнь, вы понимаете? Неотвлекайтесь, продолжайте расспрашивать Флоранс, как все происходило.

Мирослав чуть не огрызнулся, однако тотчаспонял, что Шведов совершенно прав.

Флоранс опять метнула на Шведова косой,неприязненный взгляд и продолжила:

– Ну, я пришла, мы сидели, болтали...

– Чай пили? – перебил ее Шведов.

– Вы пили чай? – перевел сбитый столку Мирослав, вспомнив, что этот вопрос Шведов почему-то уже задавал.

– Не пили мы никакого чаю! –вспылила Флоранс. – Ничего мы не пили: ни чаю, ни кофе, ни вина,вот! – И демонстративно выдохнула воздух, широко открыв свой красивый роти продемонстрировав восхитительные белые зубы, словно она была водителем,остановленным за превышение скорости, а Мирослав и Шведов – занудливымиполицейскими. – Мы как раз сидели за компьютером вон там, в тойкомнате, – девушка указала хорошеньким, может быть, чуточку слишкомтяжелым подбородком на белую с позолотой филенчатую дверь, – Николь искаланужный файл, как вдруг позвонили в дверь. Николь пошла открывать – ее тут жесхватили, заломили руки за спину...

– Вы пошли с ней? – перебил вочередной раз Шведов.

Мирослав перевел.

– Нет, я оставалась там, – ответилаФлоранс. – Услышала ее крик, вскочила, но тут вбежал мужчина, схватилменя... Я попыталась сопротивляться, но он был такой сильный. Скрутил меня,вытащил в эту комнату. Другой в это время уже держал Николь. Они связали меня,сказали то, что я вам уже передала, а Николь увели, пригрозив, что убьют, еслиона будет сопротивляться.

Шведов выслушал перевод и нахмурился:

– А потом что?

– Ну что потом? – раздраженнопередернула плечами Флоранс. – Я осталась валяться в углу, придавленнаяэтим креслом, а они исчезли.

– Вы их успели разглядеть? – спросилМирослав.

– Ну, так, в общих чертах, –пробормотала Флоранс, исподтишка поглядывая на Шведова, который тем временемотправился в соседнюю комнату, побродил там (слышно было, как поскрипывает подего ногами антикварный, еще XIX века, паркет) и вернулся с несколькоозадаченным видом. – Ну, мне было не до разглядываний, вы понимаете.Кажется, они оба приземистые, широкоплечие, с очень сильными руками, оба бритыенаголо. Лиц их я не помню.

– Какой национальности? Арабы? Негры?Белые?

– Нет, не белые. И не арабы, нет.Китайцы, – торопливо ответила Флоранс. – А может быть, японцы, ихведь трудно отличить друг от друга.

– А как они были одеты?

– Ну майки, джинсы... – пожалаплечами Флоранс. – Обыкновенно.

Тут Шведов снова начал проявлять нетерпение, иМирослав вспомнил, что уже несколько минут не работал переводчиком. Быстренькоисправил оплошность.

– Что же вы их лиц не разглядели? –спросил Шведов. – У вас ведь было время, пока они тут все крушили.

– Не понял, – сказал Мирослав, непереведя вопроса. – Вы что, думаете, она была уже связана, когда началсяпогром? А я так понял, что девушки пытались сопротивляться.

– Ну не по стенам же они взбегали напотолки, – сердито посмотрел на него Шведов. – Вы что, не видите? Наэтой красотке нет ни царапины, ни синяка. А ведь, судя по разрушениям, тутдрака была кровопролитная! Обе стороны швыряли друг в дружку серебром,фарфором, картинами, мебелью... Без членовредительства явно не обошлось.

Мирослав изложил Флоранс все доводы Шведова.

Она посмотрела на него как на идиота:

– Ну конечно, мы не могли оказать этимздоровякам никакого сопротивления. Когда Николь вытолкали из комнаты, один изних принялся громить все вокруг со страшной яростью. Я сидела в углу и всевремя боялась, что он обрушит на меня что-то из вещей. Большую часть времени япросто тряслась, зажмурясь, поэтому и не могла их толком разглядеть.

– Не переводите пока то, что я вам сейчасскажу, – приказал Шведов, – просто посмотрите на нее внимательно. Выкогда-нибудь видели более хорошо сохранившуюся жертву бандитского нападения? Ялично – нет. На ней не только нет ни царапины, но и ни пылинки. Ни осколкастекла или фарфора, а между тем в полуметре от нее – настоящее кладбищеантикварных стекляшек. Это раз. Пункт второй. Компьютер в соседней комнатевыключен.

– Ну и что? – нахмурился Мирослав.

– Она сказала: «Мы с Николь сидели всоседней комнате у компьютера, она искала нужный файл, когда в дверь позвонилии Николь пошла открывать». Вряд ли она бы выключила компьютер. А он, повторяю,выключен. Хотя, по идее, должен быть включен.

– А может быть, нападающие?.. –заикнулся Мирослав.

– Ага, понимаю, – саркастическиухмыльнулся Шведов. – Заботясь о сохранении энергоресурсов? Ну ладно,допустим. Мне странно, правда, что, силком вытаскивая Флоранс из соседнейкомнаты, там не уронили на пол ни одной безделушки, не смели со стола ни листкабумаги и не забыли выключить компьютер. Но бог с ним, со всем этим.Предположим, я придираюсь. А как быть с ее юбкой и чайником? И вот с этимичасами? И с кружкой, которую она так изящно расколотила на наших глазах?

– Не понял... – в очередной разсказал Мирослав. – А что с часами и всем прочим?

– Вы эти часы раньше видели?

– Ну.

– Они шли? Или просто так – бесполезнаядеталь интерьера?

– Шли, шли! Мсье Брюн страшно гордился,что сохранил эту семейную реликвию в хорошем состоянии и на ходу.

– Отлично. Часы остановились без четвертитри. Почему? Элементарно: их именно в эту минуту грохнули о пол. Между тем нашакрасотка уверяет, что нападение произошло час назад. Если так, часы должны былиостановиться в четыре.

– Ну, может быть, у них кончился заводчуть раньше, вот и все, – сказал Мирослав.

– Да? – вскинул брови Шведов. –Хорошо, побудьте немного адвокатом дьявола. Договорились. Предположим, с часамимы выяснили. А как быть с чайником?