– Шестая, на вызов! – загремело издинамика, укрепленного прямо над Вениной головой. По молодости лет он, бывало,вздрагивал, внезапно услышав над собою трубный глас, а теперь воспринимает этоабсолютно спокойно. Жаль, конечно, отрываться от только что начатогорасследования, ну да ничего. Ведь Вениамин не собирался в поисках искомыхданных ехать в адресное бюро. Это пришлось бы пилить на Рождественку, бывшуюМаяковку, идти в сберкассу и платить какие-то там восемь или десять рублей засправку, потом возвращаться в бюро (наличными там не берут, не могутпоступиться принципами!), ждать, пока фигурантов найдут... Причем с него будуттребовать год рождения, имя и отчество Холмского, а про того известно только,что он Д. К. У Сорогина Веня знает имя, а все же год рождения и отчество еготоже неизвестны. Нет, все это – лишние хлопоты. Он пойдет другим путем, аименно: позвонит по телефону.

Веня выглянул в окно. Машина еще не вышла изгаража, то есть несколько минут у него еще есть.

Он достал телефон, набрал свой домашний номери, когда Алевтина Васильевна взяла трубку, сурово вопросил:

– Сержант Шапошникова? Вы готовы кисполнению боевого задания?

Надобно сказать, что теща Вениаминапроработала до пенсии в визовом отделе УВД. Сначала там служила в военном чине,потом ушла в отставку и оставалась на должности вольнонаемной. А поскольку онабыла женщина общительная, знакомых у нее в органах и около них осталосьневероятная уйма. Скажем, одна из закадычных подружек Алевтины Васильевнывозглавляла именно городское адресное бюро. И Веня не сомневался, что она срадостью окажет подружке такую невеликую услугу, как нахождение адресов двухграждан.

В том, что теща не откажется помочь, Веня несомневался тоже.

Правда, при упоминании Холмского АлевтинаВасильевна мгновенно насторожилась:

– Это не тот ли парнишка, что у насагитировал? Зачем он тебе понадобился?

– Затем, что он не только у насагитировал, – пояснил Веня, заранее готовый к этому вопросу. – Я былна вызове в одном доме, так этот Холмский там все свои документы позабыл.Хозяева хотят вернуть, а куда – не знают. В штабе не отвечает телефон... Помоги,теща, ладно?

– А кто такой Сорогин, тожеагитатор? – не унималась Алевтина Васильевна.

– Да нет, это... это я для Сибирцевасправку навожу, – соврал Веня, зная, во-первых, что теща чрезвычайноблаговолит к Николаю и будет счастлива исполнить его просьбу, а во-вторых,Колька сейчас все равно парится где-то на Сицилии и не знает, что приятельнагло воспользовался его именем и авторитетом.

– Через полчаса перезвоню, –пообещала теща, и Вениамин, схватив со спинки стула халат, выбежал из комнатыотдыха, потому что под окошком уже зафырчал мотор.

Не через полчаса, а минут через пятнадцать онполучил первую информацию для своего расследования. Ни человека с данными«Владимир Сорогин», ни человека с данными «Д. К. Холмский» в адресном бюроНижнего Новгорода не значилось.

Вениамин с неудовольствием признал, что работасыщика может оказаться ему не по зубам. Приходилось смириться с этим – хотя бывременно – и делать то, что он делать умел. Например, оказывать первую помощьпри попытке суицида в Печерах, куда он был сейчас вызван.

Ему ничего не надо было объяснять. Лишь толькоувидел вылетевшую из подъезда Флоранс – глаза вытаращены, рот стиснут вниточку, – сразу понял, что дело провалилось. Уж больно свирепое было унее выражение лица!

– Аут! – выдохнул он, и Тьерри,сидевший за рулем, ошеломленно пробормотал:

– Похоже, что так...

– Эй! – высунулся из машиныБенуа. – Сюда! Давай сюда!

Девушка со всех ног кинулась к нему, влетелана заднее сиденье, и Тьерри дал газ еще прежде, чем она захлопнула дверцу.

Флоранс оглянулась, Бенуа – тоже. Но никто негнался за девушкой, синяя кованая дверь оставалась неподвижна.

– Ну что там? Что ты напортачила? –спросил Бенуа – и еле успел отпрянуть, с такой яростью повернулась к немуФлоранс. Чудилось, еще мгновение – и она просто выцарапает ему глаза:

– Я?! При чем тут я?! Этот тип пришел неодин, а с приятелем, и вот его приятель-то все и напортил! Он умудрился просечьситуацию, ни слова не зная по-французски!

– Как же ты поняла, что он еепросек? – нахмурился Бенуа. – Может быть, ты зря запаниковала?

– Зря?! Если бы я не запаниковала, этирусские хитрецы меня уже через минуту скрутили бы, а потом вызвали бы полицию.Сам понимаешь, комиссариат – последнее место, куда я пойду по своей воле.

– Да что произошло-то, можешь ты описать?

Флоранс угрюмо отмахнулась:

– Ты прекрасно знаешь, что я не трусиха.И если я в таком темпе сделала ноги, значит, к тому была масса причин.

– Кстати, о ногах, – полуобернулсяТьерри. – Неужели они не засмотрелись на твои ножки? И на все прочее?

– Ну тот, По-ни-соф-ски, – с трудомвыговорила она трудную фамилию, – вообще ничего не соображал, он бы дажене заметил, если бы я разделась перед ним и легла, раздвинув ноги. Я егоздорово шарахнула известием о похищении этой девчонки, из него можно было бытеперь веревки вить, если бы не тот, другой! Откуда он только взялся, непонимаю! Робот какой-то, а не человек. Он меня насквозь просвечивал, мигомпросек, что я вру. Мы плохо позаботились о деталях, вот что!

– Например, о каких?

– Ну, например, этот робот сразуразглядел, что в углу, куда ты меня посадил, уже был мусор, то есть я села,когда квартира уже была разорена. А это не совпадало с тем, что я имговорила. – Флоранс безнадежно махнула рукой. – Я сразу поняла, чтодело неладно, когда он начал себя по заднице хлопать и тыкать пальцем в моююбку.

– Ну а что еще ты поняла? –скептически поглядел в зеркальце Тьерри. – Подумаешь, на задницупоказывал! Может, он тебя трахнуть хотел извращенным способом.

– Трахнуть! У тебя одно на уме. Нет, не отраханье речь шла. Конечно, я не могу ручаться за каждое слово, они ведьпо-русски говорили, но смысл был понятен.

– Ты что, смеешься, конас?![14] Навоображала себе неизвестно что, провалиладело! – люто обернулся к ней Тьерри, но Бенуа ткнул его в спину: