– Я думал, выйдет смешно.

– Глупости поначалу часто кажутся смешными.

– И выгребать все это было не особенно приятно, если это тебя хоть как-то утешит.

– Меня бы утешило, если бы ты выгреб все как следует. У меня до сих пор яичная скорлупа под столом.

Но она почти уже улыбалась. Значит, данный инцидент можно было считать исчерпанным.

Тем не менее вопрос, почему на задание послали именно Сид, оставался открытым.

Компьютер наконец-то проснулся. Однако сделал это чисто по-человечески и до боли знакомым образом: пройдет еще несколько минут, прежде чем он начнет соображать как следует. Ривер запустил браузер.

– Думаешь, Хо прав? – сказала Сид. – Это «Аль-Каида»?

Ривер хотел было сострить, но прикусил язык – какой смысл?

– Ну а кто еще? Будто это в первый раз случается.

Оба помолчали. Оба вспомнили, как несколько лет назад подобным образом в прямом эфире обезглавили заложника просто за то, что он был гражданином западной страны.

– Они наверняка должны быть на радаре, – сказала Сид.

Ривер кивнул.

– Все, чем мы занимаемся, и тут, и в Риджентс-Парке, и в Челтнеме, – это же все не просто так. Мы же работаем. Как только станет известно, кто этот мальчишка и где все это происходит территориально, тут же составят список потенциальных подозреваемых. Ведь правда?

Компьютер наконец-то подключился к интернету.

– Какой там адрес?

– Секунду.

Мгновение спустя на экране всплыло уведомление о поступившем сообщении. Он нажал на ссылку в сообщении, и неприметный логотип госструктуры в окне браузера сменился уже знакомой картинкой: пацан, мешок, подвал.

За несколько минут, прошедших с тех пор, как они вышли из кабинета Хо, ничего не поменялось.

Они снова смотрели в молчании. Но молчание это отличалось от того, которое обычно царило в этом кабинете. На этот раз молчание было совместным, нежели продиктованным взаимным стеснением.

Но если у кого-то из них были надежды на то, что молчание нарушится голосом из подвала, им не суждено было сбыться.

– На мониторинг экстремистских организаций тратится огромное количество времени, усилий и средств, – сказал наконец Ривер.

Сид уже и забыла про свой вопрос.

– Но прямых разведданных – кот наплакал.

– Агентура, – сказала она.

В любой другой день Ривер бы саркастически ухмыльнулся.

– Да, агентура, – подтвердил он. – Одно время инфильтрация в экстремистские группировки была парой пустяков.

– Ты так говоришь, будто сам этим занимался.

– Я вырос на этих историях.

– Твой дед, да? – спросила Сид. – Твой дед был Дэвид Картрайт, так?

– Им и остается.

– Я имела в виду…

– Он жив-здоров. Как дай бог всем. – Ривер оглянулся; Сид, отодвинувшись от стола, смотрела теперь на него, а не на экран. – И кстати, государственные тайны он мне на ночь не рассказывал.

– Я не это имела в виду.

– Но первой книжкой, которую он читал мне перед сном, была «Ким». – По ее лицу Ривер понял, что вдаваться в подробности нет нужды. – Ну а дальше Конрад, Грин… Сомерсет Моэм.

– «Эшенден».

– Именно. Когда мне исполнилось двенадцать, он подарил мне собрание романов Ле Карре. Я до сих пор помню его отзыв о них.

«Сплошные выдумки. Но это не значит неправда».

Ривер снова повернулся к экрану. Газета в руках у пацана дрожала. Почему он показывает последнюю полосу? «Триумф Англии» – это про вчерашний отборочный матч чемпионата мира.

– Би-би-си, – сказал он вслух, думая о ссылке, которую переслала ему Сид.

– В блоге на их новостном сайте. Ссылку изначально опубликовали там, с предупреждением о казни. Оттуда разлетелось во все стороны. Теперь, наверное, уже везде.

Риверу внезапно представилось, как в комнатах с зашторенными окнами по всей стране, по всему миру люди всматриваются в экраны смартфонов, сидят перед компьютерами, наблюдая за экранами, на которых ничего не происходит, – минута за минутой. При этом некоторых охватывает тот же тошнотворный, подвздошный ужас, который сейчас чувствовал он, а некоторых – злобное ликование.

– А нельзя отследить ссылку? – спросила Сид. – То есть вычислить по провайдеру, откуда ведется трансляция?

– Навряд ли. Только если они совсем тупые. А если не совсем…

Оба прекрасно понимали, что проблема не решится так быстро и так просто.

– Он тебя вконец достал? Даже больше, чем обычно, да?

Уточнять не было нужды. Она имела в виду Джексона Лэма.

– Как долго ты уже здесь? – спросил он.

– С пару месяцев всего.

– А точнее?

– Точнее не помню. Где-то с августа.

– Я здесь уже восемь месяцев, две недели и четыре дня.

Помолчав немного, Сид Бейкер сказала:

– Ясно. Но на медаль за многолетнюю службу пока не тянет.

– Ты не понимаешь, что ли? Пока я тут, мне приходится просто сидеть и наблюдать за происходящим, как всем остальным. А я не для этого поступал в Контору.

– Может быть, мы тоже понадобимся.

– Не понадобимся. Весь смысл Слау-башни в том, что сюда отсылают за ненадобностью.

– Если тебе тут так плохо, почему не увольняешься?

– А дальше что?

– Ну, не знаю. Все, что хочешь.

– В банк? В страховой сектор?

Сид замолчала.

– В юристы? В риелторы?

– Напрасно ерничаешь.

– Вот моя работа. – Он ткнул в экран, где на стуле в подвале сидел мальчишка. – Предотвращать подобные ситуации. А если они все-таки возникают, если вот такое происходит, я должен это остановить. Понимаешь, Сидони? И больше ничем другим я заниматься не хочу.

Он не мог вспомнить, называл ли ее так когда-либо прежде.

– Прости, – сказала она.

– За что?

Она отвернулась. Затем тряхнула головой:

– Я тебя понимаю. Но одна-единственная ошибка не может положить конец карьере. Тебе дадут вторую попытку.

– А тебя за что?

– В смысле?

– За какие заслуги тебя сюда сослали?

– Мы тут выполняем полезную работу, – сказала она. – Полезную и важную работу.

– Которую с тем же успехом можно поручить ватаге дрессированных мартышек.

– Мерси за комплимент.