тихих водах сумеет взять,

30 Приготовляет к щедрому он столу,

Ведь сам он не вкушает мяса,

Пифагорейский блюдя обычай.

Капусты стебли, листики зелени

Он ест, и крепче став от еды такой,

Пьет молоко овечье, — этим

Он утоляет вседневно голод.

Такая пища предкам была мила,

Когда шафрана с перцем не ведали

В домах у нас, и чужеземных

40 Врач не отваривал в них растений

Для злой подагры и лихорадок всех,

Что днесь терзают хилые все тела,

Когда и днем и ночью блуду

Мы предаемся с обжорством вкупе.

Ио,[282] куда же, Вакх, ты влечешь меня?

Здесь о пороках песен не надо петь,

Но высших всех похвал Тритемий, —

Наша краса, — заслужил награду.

Он скромен ликом, нравом еще скромней,

50 Он трезв над чашей, но остальных друзей

Охотно побуждает души

Увеселять беззаботным Вакхом.

Затем средь пира эллинов свитки он

Всем предлагает, также еврейские,

Написанные им, и все, что

Галлов друиды внесли к тевтонам.

Орфей фракиец, — он говорит, — и Лин

Преславный, лирой и Амфион своей

Воздвигли города у греков

60 И привлекали людские толпы.[283]

Так средь глубоких гротов в лесах они

И средь дремучей чащи Герцинии

Лесных людей к себе призвали[284]

И научили их кроткой речью

Пахать их земли, и по-супружески

Входить в землянки с крышей соломенной,

Презрев пещеры, и как должно

К ложу стыдливой идти супруги.

Тут мысль о детях и о скоте пришла,

70 И жены, дико жившие средь полей,

Прияли лучший образ жизни

Тем, что хозяйство образовали.

Дуб многолетний храмом тогда богов

Служил священным, и приносили там

Они все жертвы ежегодно

В рощах святых, поклоняясь вышним.

Разумней став с течением времени,

Они воздвигли грады и крепости

И утвердили в честь бессмертных

80 Священнодейственные обряды

Законным чином богослужения.

И так разросся наш алеманнский край,

Что италийским, галльским ныне

Он дарованиям не уступит.

Когда науки ты утонченные

Являешь, песни, — следует их сравнить

С былыми, — их искусный пастырь

Чтит вангионов и возрождает.[285]

В наш век вы оба — равные светочи

90 Образованья, слава высокая,

Здесь возблистали, и за это

Песни дадут вам почет навеки.

КНИГА IV

1. К своей старости[286]

Мрачная вот уж зима с Бореем средь бури леденящей

Седой снегами кроют подбородок,

И голова у меня, гола, свои волосы утратив,

Скорбит, как дерева скорбят без листьев,

Лютый кого Козерог и стужею Водолей[287] застылой

Всех обнажают и красы лишают.

Снова, однако, листвой тепло звезды их оденет вешней,

Когда все возвращает год бегущий

И возбуждает сама Венера, от звезд приявши пыл свой,

10 Чтоб вновь рожденным земли все наполнить.

Но когда старость войдет ленивая к нам во члены тела

И смерть уложит на свои носилки,

И Прозерпина,[288] властна, в свое повлечет нас всех жилище,

Железным заперев его засовом,

И уж не даст никому вернуться назад, сковав глубоким

И непробудным сном всех погребенных,

Рейна владыкой будь он,[289] иль просто у Вислы земледельцем,

Деспотом Истра, Северного ль моря.

2. К Маттею Лангу, секретарю священной имперской палаты и покровителю коллегии поэтов[290]

Маттей прекрасный, чтимый кто должен быть

Потомством, если б слух ты склонил ко мне,

Из-за кого двоих нас будет

Слава навеки непреходящей.

Ведь вся трудами нашими славная

Отчизна немцев в книгах описана,

Когда, береговая, взору

Мне под Медведицею предстанет.

10 И нравы, грады вместе с народами,

Леса, открыты холоду Севера,

Поля, озера, горы, топи,

Реки, — все названо было нами.

Народы, коих поит скиталец Рейн,

И Истр великий коих владенье есть,

И Висла с северною Эльбой,

Через Тевтонию протекая.

Моя открыла юность отважно все,

Она хладеет ныне, и в теле уж

20 Иссякли силы, и мой возраст

Остановился в средине неба.

И там, где Север, льдистое видеть мне

Осталось море и острова, брега,

И где владычица природа

Хладному небу предел явила.

Мне надо ныне следовать главному

Патрону, этой славе идти вослед,

Чтоб ширь была и даль повсюду

Не прекращалась в краях тевтонских.

30 Отсюда, чуткий, будешь просить царя,

Чтоб тот деньгами нам за труды воздал

Иль их представил тем владыкам,

Коих другие имеют страны.

И на индийском Вакх водрузил брегу

Столпы, где солнце всходит, Алкид вослед

Скиталец, к западному морю

Придя, Гадес основал там город,

И, — храбр, свирепость моря Улисс стерпел

В его средине, скалы, — смерть кораблям, —

40 Бесстрашно одолел, и в песнях

Вечное он заслужил хваленье;

Вот так, когда я хладной земли края

Проехал снова, знаки великие

Оставил в мире для потомков,

В вечных какие воспомнят книгах,

Никто не будет славен через века,

Не испытает если он многих бед

И, испытав крушенья, снова

К отчим пенатам своим вернется.

50 Богатство, слава