Стена дождя сокращала видимость до несколькихсотен Футов. Временами Нейт почти не видел землю. Их крохотный самолетикболтало, словно воздушный змей на ветру.

Милтон сражался с управлением, Жеви отчаянновглядывался в землю. Бразильцы не собирались сдаваться без боя.

А Нейт уже сдался. Если земля даже не видна,как можно рассчитывать на благополучное приземление? Впереди только самоестрашное. Все кончено.

Нейт не собирался торговаться с ГосподомБогом. Такую участь он заслужил всей своей беспутной жизнью. Сотни людейежегодно гибнут в авиакатастрофах, чем он лучше их?

Внизу, прямо под ними, в разрыве туч сверкнуларека, и Нейт вдруг вспомнил об аллигаторах и анакондах. При мысли о том, что“сессна” может упасть в болото, его обуял настоящий ужас. Он представил себятяжелораненым, но не мертвым, цепляющимся за жизнь, пытающимся заставитьпроклятый спутниковый телефон работать и одновременно отбивающимся отпрожорливых рептилий.

Новый раскат грома сотряс кабину, и Нейт всеже решил бороться. Он обшаривал глазами землю в надежде заметить какую-нибудьфазенду. На секунду их ослепила молния. Мотор зачихал и чуть было не заглох,выровнялся и затарахтел снова. Милтон спустился до четырехсот футов – принормальных условиях вполне допустимая высота. Слава Богу, в Пантанале не нужноопасаться гор.

Нейт потуже затянул привязной ремень, и тутего вывернуло прямо под ноги. Он не испытал при этом никакой неловкости.Ничего, кроме смертельного ужаса, он вообще уже не способен был чувствовать.

Их окутала темнота. Милтон и Жеви, пытаясьудержать самолет в горизонтальном положении, что-то кричали, их кидало изстороны в сторону, они сталкивались и терлись друг о друга плечами. Совершеннобесполезная карта была зажата у Жеви между коленями.

Ураган теперь проносился над ними. Милтонснизился до двухсот футов. Отсюда в разрывах облаков можно было видеть землю.Резкий порыв ветра ударил в борт и чуть не перевернул “сессну”. Нейт еще острееосознал, насколько они беспомощны. И тут он заметил внизу что-то белое.

– Корова! Корова! – завопил он, указывая вниз.

Жеви закричал Милтону в ухо то же самоепо-португальски.

Тот, ничего не видя из-за дождя, сбросилвысоту до восьмидесяти футов и чуть не чиркнул по красной крыше дома.

Жеви снова заорал – он увидел какой-то предметсправа от самолета. Посадочная полоса представляла собой грунтовую дорогу,садиться на которую было опасно даже в хорошую погоду. Но сейчас это не имелозначения. Выбора не было.

Если самолет рухнет, по крайней мере рядомокажутся люди.

Они заметили дорогу слишком поздно, чтобыприземлиться по ветру, поэтому Милтон, с трудом развернув самолет, решилприземляться против ветра. Поток воздуха, ударив в “сессну” спереди, сталсносить ее в сторону от посадочной полосы.

Здесь, у самой земли, пелена дождя была такойплотной, что видимость оказалась почти нулевой. Нейт, согнувшись, старалсяразглядеть проклятую полосу, но не видел ничего, кроме воды, застилавшейстекла.

На высоте пятидесяти футов “сессну” сталораскачивать, словно качели, Милтон из последних сил старался вернуть ее накурс.

– Вака! Вака! – закричал Жеви. Нейт понял, что“вака” – это корова. Он тоже ее видел. Первая корова пронеслась мимо.

Далее все замелькало, словно кадры безумногофильма: мальчик с хворостиной, бегущий по густой траве, промокший до нитки ииспуганный. Корова, шарахающаяся от самолета. Жеви, обхвативший себя руками, сдиким взглядом и открытым от ужаса ртом.

Они плюхнулись в траву, но продолжалидвигаться по инерции вперед. Это было приземление, а не падение, и на долюсекунды в мозгу Нейта вспыхнула надежда, что они не погибнут. Но новый порывветра приподнял самолет футов на десять и снова бросил оземь.

– Вака! Вака!

Пропеллер врезался в огромную любопытнуюнеподвижную корову. Самолет резко перевернулся, из иллюминаторов со звономпосыпались стекла, трое мужчин издали ужасный крик.

Нейт очнулся на полу, весь в крови, онемевшийот ужаса, но живой. Первое, что пришло в голову: дождь продолжается. Ветер сосвистом и завыванием продувал самолет насквозь. Милтон и Жеви тоже двигались,пытаясь выбраться из кресел.

Нейт высунул голову в разбитое окно. “Сессна”лежала на боку со сломанным и завернувшимся под фюзеляж крылом. Повсюду былакровь, но это оказалась кровь коровы, а Не пассажиров. Неутихающий дождь быстросмывал ее.

Мальчик с хворостиной отвел их к маленькомустойлу неподалеку от посадочной полосы. Оказавшись наконец под навесом, Милтонупал на колени и забормотал искреннюю благодарственную молитву Пречистой Деве.Нейт, глядя на него, тоже мысленно произносил нечто вроде молитвы.

Никто не получил серьезных ранений. У Милтонана лбу был неглубокий порез. У Жеви была повреждена кисть правой руки.

Потом они долго сидели на грязной мокройземле, глядя на дождь, прислушиваясь к завыванию ветра и молча думая о том, чтос ними могло случиться.

Хозяин коровы явился примерно через час, когдаураган начал стихать и дождь ненадолго прекратился. Мужчина был босой, ввылинявших хлопчатобумажных шортах и застиранной майке с надписью “Чикагобуллз”. Звали его Марко, и настроен этот Марко был решительно.

Отослав мальчика, он вступил в жаркий спор сЖеви и Милтоном по поводу стоимости погибшей коровы. Милтона больше заботилапотеря самолета, а Жеви – сломанное запястье. Нейт, стоя у окна, размышлял отом, как это он в сочельник оказался посреди безлюдной бразильской топи, ввонючем коровнике, весь перемазанный коровьей кровью, и почему слушает, какспорят на незнакомом языке трое мужчин, и благодарит Бога за то, что осталсяжив. Ясного ответа на этот вопрос он дать себе не мог.

Судя по виду пасшихся неподалеку животных,цена корове-страдалице была невелика.

– Да расплатимся мы за эту проклятую животину,– сказал он Жеви.

Жеви спросил у хозяина, сколько тот хочет вкачестве компенсации, и получил ответ:

– Сто реалов.

– Карточки “Америкэн экспресс” он принимает? –поинтересовался Нейт, но его шутку не оценили. – Я заплачу, – примирительносказал он. Сто долларов. Да он заплатил бы и вдвое больше, только бы Маркоуспокоился.