“Привет. Как дела? Как тебя зовут? Сколько тебелет? Приятный день”. Мальчики медленно выговаривали эти фразы по-португальски,чтобы Нейт слышал, как надо их произносить, затем он учил их говорить то жесамое по-английски.

Жеви вернулся с картами, и они снова стализвонить. Похоже, военные готовы были помочь им. Ткнув пальцем в карту, Милтонсказал:

– Фазенда “Эсперанса”. – Жеви повторил то жесамое с большим энтузиазмом, который, впрочем, испарился после того, как Милтонповесил трубку.

– Они не смогли найти командира, – перевелЖеви, стараясь, чтобы слова не звучали безнадежно. – Рождество, вы жепонимаете.

Рождество в Пантанале. Девяносто пять градусоввыше нуля, влажность – и того хуже. Палящее солнце при почти полном отсутствиитени. Жуки и насекомые при отсутствии противомоскитной жидкости. Веселыедетишки – и никаких подарков. Никакой музыки, потому что нет электричества.

Нет ни елки, ни рождественских угощений, нивина, ни шампанского.

“Но ведь это же приключение, – повторял себеНейт. – Где твое чувство юмора?”

Убрав телефон в футляр, он щелкнул крышкой.Милтон с Жеви снова направились к самолету. Женщина ушла в дом.

Марко что-то делал на заднем дворе. Сноваусевшись в тени, Нейт стал думать о том, как было бы хорошо, потягивая шипучку,послушать хоть один куплет “Белого Рождества”.

Вдруг появился Луис. Он вел три невероятнотощих кобылы. На одной было седло – чудовищное сооружение из кожи и дерева,покоящееся на ярко-оранжевой подстилке, которая оказалась куском старого потертогоковра. Седло предназначалось Нейту. Луис и Оли вскочили на своих неоседланныхдоходяг без малейшего усилия.

Нейт внимательно оглядел свою лошадь.

– Онде? – спросил он. – Куда?

Луис махнул рукой вдоль дороги. Еще за обедомНейт понял, что она ведет к реке, где была лодка Марко.

Почему бы и нет? Это же приключение. Как ещеможно убить еле тянувшееся время? Он стащил с веревки свою рубашку ивзгромоздился на лошадь, умудрившись не упасть.

Как-то в конце октября Нейт с несколькимитоварищами по Уолнат-Хиллу провел прекрасное воскресенье: они верхом ездили вБлу-Ридж любоваться осенними красотами.

После этого ягодицы и бедра болели у негоцелую неделю, зато он преодолел страх перед лошадьми. Это уже кое-что.

Нейт не без труда вставил ноги в стремена иизо всех сил натянул поводья – лошадь не могла сдвинуться с места. Мальчики согромным любопытством наблюдали за ним, потом пустили своих коней рысью.Наконец и лошадь Нейта затрусила мелкой рысцой. При каждом ее шаге Нейта больноударяло в промежность и болтало из стороны в сторону. Он отпустил поводья, илошадь замедлила шаг, но все равно Нейт предпочел бы идти пешком. Мальчикисделали круг и пристроились по бокам от него.

Дорога шла через небольшой выгон и делалакрутой поворот, так что дом вскоре скрылся из виду. Впереди была вода –затопленное болото, одно из тех, что Нейт во множестве видел с самолета.Мальчиков это нисколько не беспокоило – лошади проделывали этот путь много раз.Ребятишки даже не придержали коней. Вначале вода поднималась всего на несколькодюймов, потом на фут и наконец достигла стремян. Разумеется, мальчишки былибосиком, кожа у них была дубленая, и они совершенно не боялись ни воды, нитого, что могло в ней оказаться. На Нейте же были любимые кроссовки фирмы“Найк”, которые вмиг промокли насквозь.

По представлениям Нейта, Пантанал должен былкишеть пираньями – маленькими злобными рыбками с острыми как бритва зубами.

Он предпочел бы вернуться, но понятия не имел,как объяснить это мальчикам.

– Луис… – сказал он, не сумев скрыть страха.Мальчики посмотрели на него совершенно беззаботно.

Когда вода дошла всадникам до груди, онипоехали чуть медленнее. Еще несколько шагов – и Нейт снова увидел свои ноги.Лошади вынесли их на мель, и опять появилась дорога.

Они проехали мимо какого-то разрушенногожилища и останков когда-то окружавшего его забора. Дорога стала шире и влиласьв старый тракт.

Из своего обширного справочного материала Нейтзнал, что Пантанал стали осваивать двести лет назад и с тех пор здесь мало чтоизменилось. Люди жили на удивление изолированно. Нигде не было и намека на домасоседей. Должно быть, здесь и детей-то других нет. “А где же учатся этимальчики? – продолжал размышлять Нейт. – Наверное, повзрослев, молодежь уезжаетв Корумбу, там находит работу, женится. Или основывает свои маленькие фермы.Интересно, Умеют ли Марко и его жена читать и писать, а если умеют, Учат лиграмоте своих детей? Надо будет спросить у Жеви”.

Впереди снова показалась вода, повсюду плавалисвязки сгнивших деревьев. И разумеется, дорога шла прямо через топь. Сейчасведь сезон дождей, все вокруг залито водой.

В сухое время года здешние места представляютсобой сплошное месиво, но новичок по крайней мере может ездить по дороге, неопасаясь быть съеденным. “Нужно будет вернуться сюда в другой сезон”, – сказалсебе Нейт без особой уверенности.

Лошади упорно двигались вперед, словно машины,не обращая внимания на воду. Полусонные мальчики мерно покачивались у них наспинах. По мере того как вода поднималась выше, движение немного замедлялось.Когда она достигла колен Нейта и он уже был готов в отчаянии окликнуть Луиса,Оли небрежно указал направо, туда, где футов на десять над водой торчали двагнилых пня. Между ними, глубоко погрузившись в воду, лежала большая чернаярептилия.

– Жакарэ, – через плечо бесстрастно сообщилОли. – Аллигатор.

Глаза у рептилии были словно подзорные трубы,и Нейт не сомневался, что они следят именно за ним. Сердце у него бешенозаколотилось, ему захотелось закричать, позвать на помощь. Луис, понявший, чтоамериканец боится, обернулся и широко улыбнулся ему. Гость попытался выдавитьответную улыбку и сделать вид, что он всю жизнь мечтал увидеть подобную тварьвблизи.

Топь становилась все глубже, лошади задралиморды.

Нейт лягнул свою пятками под водой, но таникак не прореагировала. Аллигатор медленно погрузился в воду, так что надповерхностью остались только глаза, потом сделал рывок вперед, по направлению кним, и исчез под черной водой.

Нейт выдернул ноги из стремян и подтянулколени к груди, балансируя в седле. Мальчики, захихикав, обменялись какими-торепликами. Нейту было все равно.