Стас попытался прочитать на приветливом лице Плеши хотькакую-то информацию, например, была ли здесь милиция, обсуждалось ли ужеубийство шофера Гоши, но, разумеется, на лбу отставного майора ФСБ ничегонаписано не было. Черные блестящие глаза смотрели на Стаса чрезвычайновнимательно. Он отвел взгляд и уставился на свой замшевый ботинок.

- Я не знаю, с чего начать, - произнес он, хриплооткашлявшись,- папа, сядь, пожалуйста. Мне очень тяжело говорить, когда я вижутолько твою спину.

Генерал резко развернулся и уставился на Стаса совершеннобезумным взглядом.

-Ты, сучонок, соображаешь, что творишь?! - крикнул он,ничуть не стесняясь Плеши. - У матери приступ астмы, у меня сердце, язва, а тыне удосужился даже позвонить! Ты знаешь, что Гошку убили?

- Папа, сядь, успокойся, - прошептал Стас, чувствуя, как егоначинает колотить дрожь, - я ничего не понимаю, когда ты так кричишь.

- Убили Гошу, шофера твоего, в твоей машине. Застрелили вупор, в лоб, пока он ждал тебя, поганца, у ресторана. - Владимир Марленович,пыхтя, рухнул в кресло и спросил уже более спокойно: - Где ты провел ночь?

- У подруги, - Стас судорожно сглотнул, - я ночевал у своейдавней подруги. Ты ее не знаешь. Вечером из ресторана мы поехали к ней натакси.

- Одну минуточку, Станислав Владимирович. - Плешь поднялруку, сверкнув бриллиантовым перстнем на мизинце. - Вы уже знали об убийствевашего шофера Георгия Завьялова? Или только сейчас об этом услышали?

- Я... Нет... Погодите, я не понял, что случилось с Гошей?

- Вашего шофера сегодня рано утром обнаружили мертвым вмашине, на углу Васильевской улицы, - медленно отчеканил Плешь, продолжаясверлить Стаса глазами, - по предварительному заключению экспертов, он был убитоколо восьми часов вечера. Судя по всему, вы ужинали в ресторане"Якорь" и шофер ждал вас. Почему вы отправились на такси?

- Гоша ждал меня? - Стас часто заморгал. - Я ведь егоотпустил. Или нет? Черт, совершенно не помню. Разве он меня ждал? Ну да,наверное... Честно говоря, я здорово напился вчера, все вылетело из головы. Мнепочему-то казалось, что я его отпустил. Мы вышли на Тверскую и поймали машину.

- Простите, Станислав Владимирович, но насколько мнеизвестно, вы почти не пьете, и у следствия будет возможность узнать, что и вкаком количестве вы пили за ужином, в какую сторону направились, когда вышли изресторана, - лукаво улыбнулся Плешь.

- Ну ничего себе! Вы хотите сказать, что это я убил Гошку? -Стас нервно засмеялся, смех перешел в икоту, из глаз потекли слезы.

Плешь не спеша открыл маленький бар, достал бутылкуминеральной воды, налил в стакан и поднес Стасу. Тот жадно выпил, но икота непрекратилась. Он икал, смеялся и плакал. Это было похоже на истерику. Генералподошел к нему и с размаху шлепнул по щеке. Стас благодарно кивнул иуспокоился.

- Вы меня простите, Станислав Владимирович, но все этивопросы вам будет задавать следователь, - мягко произнес Плешь, - не хотелосьбы, чтобы вас застали врасплох.

- Ты был в другом банке? - тихо спросил генерал, не глядя насына.

- Да, конечно. Я сначала заехал туда. Там то же самое.Кто-то позвонил, назвался моим именем, сообщил о краже бумажника и попросилзаблокировать карточку.

- Все это очень странно, - задумчиво пробормотал Плешь, -просто очень странно. Откуда посторонний мог узнать номера ваших банковскихсчетов? Это, между прочим, сложнее, чем просто убить. Значительно сложней. Чтоже у нас получается? Сначала пытаются взорвать вашу машину, а потом блокируюткарточки и убивают шофера. Зачем? Или убийство Георгия с этим вообще не связано?

- У Георгия Завьялова богатая биография, он мог иметь массусобственных проблем, - заметил генерал, - пять лет назад я забрал его к себе изМВД. Там ему ничего не светило. Хорошего парня, коренного москвича, отправили вАрхангельскую область, в ИТК усиленного режима. А какие перспективы у офицераохраны? Либо самому стать зверем, либо дать сожрать себя другим зверям. - Глазагенерала вдруг заволокло тоскливой дымкой, он по-хозяйски подошел к бару,достал бутыль "Наполеона", поставил на стол.- Давайте, что ли,помянем Гошу.

Плешь кивнул, разлил коньяк по рюмкам. Они с генераломвыпили, Стас только пригубил.

- Пусть земля ему будет пухом, - сказал Плешь, затемоткашлялся в кулак и добавил уже другим тоном: - Значит, вы, ВладимирМарленович, не исключаете, что это могло быть просто совпадением?

- Гоша там, в ИТК, сожрать себя не дал, - пробормоталгенерал, морщась от коньяка,- возможно, какая-нибудь зверюга здесь до негодобралась. Он ведь их люто ненавидел, уголовничков, даже взыскания имел запревышение служебных полномочий.

- Кто? Гоша?!- вскрикнул Стас, опомнившись.

- Да, - кивнул Плешь, - это здесь, в Москве, он былдобродушный, спокойный, а там часто срывался. Могли ему отомстить, могли азапросто. Ваш отец его из такого дерьма вытащил, что лучше не вспоминать.

- Не надо,- кивнул генерал,- о покойном или ничего, илихорошо. Впрочем, неизвестно, грех ли это. В ИТК под Архангельском средиосужденных ангелов не было. Я, если хочешь знать, приставил его к тебе потому,что он за своего мог глотку перегрызть. Я таким верю. Вот и получилось, что онкак будто заслонил тебя собой. Его убили, а ты жив.

Стас низко опустил голову и сжал ладонями виски. Генералпосмотрел на сына с тоской и жалостью. Явилась секретарша с подносом, но никтоне стал пить кофе. Стас пожаловался на головную боль и попросил, чтобы егодоставили домой. Генерал остался в банке.

- Может, ты лучше поедешь к нам? - спросил он сына напрощание. - Пора тебе мать навестить, и вообще у нас было бы безопасней.

- В любом случае я должен заехать к себе, - мучительнопоморщился Стас, как будто от головной боли ему тяжело было говорить, - сто летне был дома, надо переодеться, белье поменять, и вообще. А к вам я приедувечером, - он чмокнул отца в рыхлую колючую щеку.

В бронированном "Ауди", принадлежащем службебезопасности банка, он раскинулся на мягком сиденье и закрыл глаза.

* * *

Сергей палил по мишени второй час подряд. Он проснулся вшесть утра и отправился в тир, чтобы пострелять до завтрака в полномодиночестве. Он был в наушниках и не слышал, как к нему подошел кто-то. Простовдруг почувствовал, что не один в тире, обернулся, снял наушники.

За спиной у него стоял доктор Аванесов и улыбался:

- Здравствуй, дорогой. Отлично стреляешь. Ну давайрассказывай, как дела?