Бедная жертва.

— Куда ты подевался? — настиг стажера голосЗабелина.

— Заблудился. Там внизу кто-то жег камин… Может быть, впепле…

— Уже порылись, умник. Кое-что есть…

— А что с телом? — равнодушно спросилПацюк. — Установили личность убитой?

Забелин странно посмотрел на него и кашлянул.

— Думаю, с этим проблем не будет… Это, конечно, трудносебе представить, но… Но она совсем недавно проходила по одному делу.

Пацюк насторожился:

— По какому?

— Самоубийство на Второй линии. Помнишь? Самоубийствона Второй линии, Кирилл Лангер на брючном ремне, бросивший Пацюка прямиком вобъятия Мицуко… Ангел с черными волосами, проваленная встреча в “Аризоне-69”,кусочек ногтя, стремительное бегство; “Magie Noire” и их второе название —“Временные трудности”… Все это молнией пронеслось в мозгу Пацюка.

— Алексеева Елена Сергеевна… Собственной персоной и сперерезанным горлом. Такие дела…

Алексеева Елена Сергеевна, рядовое, никчемное, как сломанныйзонтик, имя. Ничего общего с сахарным, вафельным, хрустящим на зубах японскимименем… На секунду ему полегчало. Но только на секунду. Спустя мгновениедлинная острая игла пронзила сердечную сумку Пацюка и выкачала из нее весьвоздух.

Алексеева Елена Сергеевна и была Мицуко…

* * *

…Все было кончено.

Во всяком случае — для Пацюка. Он не помнил даже, какоказался возле тела Мицуко. Она лежала на огромной мраморной столешнице, ужеприкрытая простыней. А невозмутимый судмедэксперт Крянгэ колдовал над ееперерезанным горлом.

— Чистая работа, — удовлетворенно сказалсудмедэксперт. — Видишь, какие ровные края? У убийцы определенные навыки.Да что с тобой?

— Ничего, — едва слышно пробормотал Пацюк.

— Красотка, правда? — не унимался Крянгэ. —Ох уж эти мне мясники!.. Никакого эстетического воспитания! А я бы хоть сейчастакую головку в музее выставил. Изящных искусств. Да ты хоть взгляни на нее!..

Высоко поднятые брови, нежная кожа, темный рот, ямочка нащеке — ему не нужно было вспоминать Мицуко. А судмедэксперту не нужно было…

Когда Забелин оторвал Пацюка от тщедушного Крянгэ, стажертяжело дышал и сучил перед носом эксперта сжатыми кулаками.

— Совсем озверел, что ли? — бросил следовательстажеру.

— Да нет, это наш отдел кадров озверел, — поправилЗабелина Крянгэ. — Берут на работу всякий сброд, а потом еще чему-тоудивляются. Не контора, а филиал Пряжки, честное слово! Скоро будем стационароткрывать…

— Ладно… — Забелин был истым патриотом Управления и нетерпел, когда посягают на святыни. — Что скажешь о трупе?

— Смерть наступила около полутора суток назад или чутьменьше… Точнее скажу после вскрытия. Но ориентировочно в субботу, между восьмьюи двенадцатью вечера. Других ран или повреждений на теле нет. Горло перерезанопрофессионально. Возможно, убийца и раньше проделывал такие вещи…

— У нас ничего подобного не было, — резко прервалфантазии судмедэксперта Забелин. — Во всяком случае, последние годатри-четыре…

— Я же не говорю о ежеквартальном избиении младенцев. Ине о постоянно действующих секциях поклонников Сатаны… Но для подобного родажертвоприношений нужно иметь определенные навыки. Так что не исключено, чтопреступник мог работать и на бойне. Или в хирургическом отделении, что в общемодно и то же. Последнее даже более вероятно.

— Ты думаешь?

— Я вижу. Орудие, которым была зарезана жертва, его ненашли?

— Пока нет.

— Неважно. Сто к одному, что рана была нанесенамедицинским скальпелем.

— Ты думаешь? — снова повторил Забелин.

— Я вижу. Обрати внимание на характер раны: тонкийразрез, идеально ровные края. Ни один нож, даже остро заточенный, не дасттакого эффекта. Только скальпель.

— А следы насилия… обнаружены?

— Нет. Во всяком случае, внешний осмотр ничего не дал.

— А следы борьбы?

— На первый взгляд ничего. Ни синяков, ни гематом, ни видимыхповреждений нет. Чуть позже предоставлю тебе детальный отчет… Возможно, кое-чтоеще проявится. Но, повторяю, кожные покровы не повреждены, кости не сломаны, ивряд ли жертва отчаянно сопротивлялась… Хотя… Кое-что все-таки есть. Вотвзгляни.

Крянгэ помахал перед носом Забелина лупой и приблизил ее кбеспардонно поднятой им правой руке девушки.

— Ноготь указательного пальца сломан. А под ногтемсреднего — частички волокна растительного происхождения. Под ним же —запекшаяся кровь. И под указательным тоже. Но это все, что я пока могу тебесообщить…

— Значит, кровь… Она царапалась, что ли?

— Думаю, да. Так что ты должен искать человека сцарапинами на теле. И довольно глубокими… — Крянгэ на секунду задумался, апотом протянул сухопарый кулачок и ловко ухватил Патока за руку. Ту самую, накоторой оставила свою печать Мицуко. — Вот видишь? Примерно с такими. Триполосы. Две глубокие, одна — едва заметна. Так что ищите, други мои,какого-нибудь сумасшедшего докторишку с отметинами.

. Забелин, как будто потеряв всякий интерес к жертве,принялся мять в ладонях руку стажера. Пацюк потянул руку на себя и едваудержался на ногах, когда Забелин выпустил ее.

— Уже кое-что, — сказал он и подмигнул стажеру,переводя взгляд на красноречивые царапины. — Семейные разборки? Утехивыходного дня? Помнится, в пятницу у тебя их еще не было.

— Кошка поцарапала, — ляпнул Пацюк первое, чтопришло в голову, и покрылся испариной.

— Ну-ну…

Крянгэ сложил лупу и засопел. Самое время поддетьнепочтительного сопляка:

— Ну, это не кошка тебя цапнула, заявляю как эксперт… Влучшем случае — собака. А в худшем — сука какая-нибудь отпетая… Любишь отпетыхсук, стажер?

— С чего вы…

— Все мужики любят отпетых сук. Такая уж наша доля…

— А может, все-таки кошка его оприходовала? —добродушно захохотал Забелин.

— Если и кошка, то драная, — поддержал следователяэксперт. — Таких типов, как наш Поцик, приличные женщины за три верстыобходят. Остаются только неприличные…Те самые отпетые суки, на которых янамекал. А вообще, эта вся история меня совсем не радует… Не вдохновляет,понимаешь ли…

— Что именно? — сразу же перешел на деловой тонЗабелин.

— Да тело! Уж как-то вяло она защищалась… Ну, ноготоксломала, ну поцарапала кого-то… А ведь ей глотку перерезали. Поактивнее надобыло быть, поактивнее…

Потрясенный этим производственным цинизмом Пацюк переводилвзгляд со следователя на эксперта и обратно.