— В каком смысле?

— Только она передавала?

— Два или три раза приезжал мужчина. Думаю, это когдахозяйка куда-нибудь уезжала.

— Он сам вам об этом говорил?

— Кто я такой, чтобы передо мной отчитывались? Просто ятак предположил, вот и все.

— А сама Алексеева — она никогда сюда не приезжала?

— Кроме единственного первого раза — нет… Сюда вообщеникто не приезжал.

— А вы ни с кем не общались? Вы ведь здесь уже окологода.

— Нет… Я не люблю людей. У меня от них ногти слоитьсяначинают.

"Отмороженный какой-то… разговаривать не разговаривал.Вроде как лыбится тебе, а сам сквозь тебя смотрит”, — вспомнил Забелинкороткую характеристику, данную сторожу хохлом Полтавченко. Совсем недалек отистины хитрый хохол!..

— Ничего, что я здесь сижу? — спросил Забелин.

— А что мы можем сделать? И вы, и я?

— Значит, в субботу и воскресенье вас здесь не было?

— Нет.

— А свидетели утверждают…

— Этот строительный мусор? — На лице Спасскоговозникло выражение гадливости. — Что он может утверждать?

"Статья 101 УК РФ по тебе плачет, попрыгун ты чертов…“Принудительное лечение в психиатрическом стационаре”. А уж за убийство сособой жестокостью по статье 105 УК РФ, часть 1, тебе корячиться наверняка…”

— И тем не менее свидетели утверждают, что в субботу ив воскресенье вечером в том крыле дома, где вы проживаете, горел свет.

— Я этого и не отрицаю. — Поймать Спасского зарукав засаленного свитера оказалось не так-то просто.

— Не отрицаете?

— Видите ли… В городе я бываю редко, только раз вмесяц, когда приезжаю за зарплатой. Все остальное время нахожусь здесь. Я —сторож, для этого меня и нанимали. Чтобы отпугивать всякий сброд — мародеров,бомжей. Детей, которым делать нечего. И когда я уезжаю отсюда — всегда оставляюсвет. Это — психологический фактор. Не всякий решится залезть в дом, если он некажется пустым.

— И в эти выходные…

— Не просто выходные, — снисходительно поправилСпасский Забелина. — Второе воскресенье месяца. Я должен был встретиться схозяйкой и получить свою зарплату. А потом уже уехать к матери.

— К матери вы не поехали. И денег не дождались, если яправильно понимаю.

"Да и кто бы тебе платил, если работодательница квоскресному утру уже лежала на мраморном столе-с перерезанным горлом…”

— Отчего же… Деньги я получил. Подъехал тот самыйчеловек, который обычно подменяет Миц… Алексееву.

— А вернулись вы в воскресенье вечером. И не заметилиничего подозрительного.

— Я уже говорил. Я отправился спать. И потом… Я неподнимаюсь на второй этаж. Живу в том крыле, которое мне определила хозяйка.Плюс хозблок. Это было одно из условий моего найма на работу.

— И вы ни разу его не нарушали.

— Я и не мог его нарушить. Дверь на второй этаж всегдазакрыта.

Очкастый врал таким наглым образом, что Забелин дажезадохнулся от негодования.

— Свидетели утверждают, что дверь была открыта. Именноиз нее они спустились в холл.

— Они могут говорить все, что угодно. Вы не исключаете,что с их стороны имел место сговор? Так что здесь имеет место быть их слово —против моего. Патовая ситуация, вы не находите?

— Одну из улик, а именно эмалированный тазе кровьюжертвы, нашли у вас под раскладушкой гораздо позже. Уже во время проведенияоперативно-разыскных мероприятий. Надеюсь, этот очевидный факт вы не отрицаете.

После этой реплики Забелина Феликс Олегович Спасский надолгозамолчал. А Забелин, близко придвинувшись к пижонским очкам поклонника Сатаны,задушевно произнес:

— Ты хоть понимаешь, во что вляпался, парень? И если ненайдется хоть какой-нибудь завалящий господь бог, который подтвердит твое алибина субботний вечер… А лучше — сразу два или три со святым духом в придачу… Я тебене завидую.

Наконец-то! Наконец-то он прищемил хвост этой велеречивойакадемической гадине!

— Я буду разговаривать только в присутствииадвоката, — прошелестела гадина и дрожащими кончиками пальцев вытерла потсо лба. — А вам больше ни слова не скажу.

— Еще как скажешь! — улыбнулся Забелин и сразу жеперешел на официальный тон:

— Подпишите ваши показания, Феликс Олегович. Язадерживаю вас до выяснения всех обстоятельств дела.

— Но… Я не убивал…

Но стенания юного Гиммлера уже мало трогали Забелина. Косвенныхулик было хоть отбавляй, наверняка найдутся и прямые. Теперь только однообстоятельство смущало его. Только одно. Личный досмотр показал, что на телеСпасского не было найдено ни одной царапины. Ни свежей, ни подсохшей — никакой.Только два застарелых шрама и родимое пятно в паху, по форме и цветунапоминающее раздавленную клубнику.

И больше ничего.

…Спасского увезли. Судмедэксперт Крянгэ уехал вместе соперативниками. А Забелин остался у “рафика” поджидать Пацюка. Тот появилсяспустя двадцать минут в самом мрачном расположении духа. Да что там мрачном —он был не похож сам на себя, тень от человека, тень от тем и человека. И кругипод глазами. Черт возьми, да из него как будто весь воздух выкачали!..

— Где ты пропадаешь?

— Кое-что собрал о хозяине особняка, — глухимголосом сказал Пацюк. — Некто Манский Андрей Иванович. Бывший владелецбумажного комбината в Карелии. В Питере у него было свое издательство…“Бельтан”. Профиль — учебные пособия, книги для детей… И, представьте себе,литература по оккультизму…

— Я тоже собрал… кое-что. Покойная была его женой, кактебе такая информация?

Нет, определенно с парнем что-то происходит. Вот и сейчас,развернулся и ушел. Никакого почтения к непосредственному начальству.

…“Рафик” уже выехал за Юкки, когда Пацюк, до этогомолчавший, неожиданно заговорил:

— Она не могла быть его женой, шеф. Дело в том, чтоАндрей Иванович Манский год назад попал в психушку. Потому что убил свою жену…

…Настя не соврала Додику Сойферу,

Весь вечер она клеила обои.

Нежно-кремовые тона, хижина в зарослях и лодка на реке.Сотни крошечных лодок и сотни хижин… Сотни раз сама Настя оставалась в хижине,и сотни раз мимо нее проплывали по реке Заза, Илико, теперь вот — Кирилл. Уплылв своей лодочке дальше всех. Да и жизнь тоже катила свои теплые, нежные, какрисунок на обоях, воды — мимо, мимо, мимо…

Впрочем, не так-то хорошо она и поклеила. Последняя полоска— та, что у окна, — неожиданно запузырилась, и у Насти засосало подложечкой в предчувствии каких-то новых грозных перемен. И дело было не только втом, что идеальный многоцелевой механизм для всех видов работ, надежнаязаводская марка “Анастасия Киачели” дала сбой.