— Сомневаетесь. — Миссис Бетани села на один из Деревянных стульев, стоявших у дальней стены. Рядом с ней стоял еще один, свободный стул, как безмолвное приглашение Лукасу. — Черный Крест учит своих охотников сомневаться во всем, что для них ново, и верить только в долг. И в самопожертвование. И твердо знать, кто является монстром, а кто нет.

Челюсть Лукаса напряглась, и я поняла, что он вспомнил нападение Кейт.

— Они так много требуют, а что дают взамен? Ничего, кроме скверных привычек, вроде вашей склонности вламываться в чужой дом.

Лукас тихо произнес:

— Не выгоняйте меня из школы.

Он словно подавился своими словами. Он терпеть не мог умолять.

— Вас защищает право на убежище «Вечной ночи», — напомнила миссис Бетани. Ее голос звучал странно; сначала я не могла понять, в чем дело, но потом до меня дошло — она говорит с теплотой. — Я не собираюсь наказывать вас за то, что вы действуете единственным известным вам методом. Черный Крест поощрял скрытность, но существуют и другие способы вести дела. Надеюсь, здесь вы им научитесь.

Да уж, академия «Вечная ночь» — просто обитель честности! Ученики-люди знать не знают, что большинство их новых знакомых — вампиры. Мысленно ехидничая, я, однако, отметила, что выражение лица Лукаса изменилось, сделалось не таким настороженным. Миссис Бетани сказала именно то, что он хотел услышать.

И, что еще более невероятно, мне показалось, что она говорила искренне.

— А теперь, — произнесла она, — скажите, что вы искали.

— Какие-нибудь сведения о призраках.

«Лукас, нет!» Я просто не могла поверить, что он готов так легко выдать ей нашу тайну.

Но он добавил:

— Я слышал, что в прошлом году они охотились на Бьянку. Я не понимаю, почему она умерла. Если они как-то с этим связаны, я хочу это знать. Хочу отомстить.

Миссис Бетани выпрямилась, явно довольная тем, что нашла родственную душу. Лукас убедил ее, что хочет того же, чего и она: охотиться на призраков. Вероятно, это был единственный и самый лучший способ заставить ее открыться. А мне следовало бы больше в него верить.

Миссис Бетани показала на стул рядом с собой. Лукас сел.

— Насколько мне известно, призраки считали, что имеют право на мисс Оливьер, — начала миссис Бетани. — Вы знакомы с обстоятельствами рождения Бьянки?

— Вы имеете в виду, что два вампира не могут родить ребенка без помощи призраков? Да, она мне рассказывала.

— Похоже на сказку, — заметила миссис Бетани. Лукас озадаченно взглянул на нее. — Полагаю, ваша воинственная мать проводила не очень много времени, читая вам сказки братьев Гримм. В них волшебная крестная обычно прячет среди подарков какое-нибудь проклятие. То же самое произошло и у призраков. Они глотнули крови Селии и дали супругам Оливьер возможность создать жизнь — ненадолго.

Лукас обдумал это. Его темно-зеленые глаза уставились в окно, и, хотя я знала, что он не может меня видеть, он чувствовал, где я нахожусь.

— Значит, мама и папа Бьянки всегда знали, что это Должно случиться?

— Точнее говоря, ее родители считали, что доминирующая вампирская составляющая подтолкнет ее отнять жизнь и завершить превращение. Но они знали, что единственная альтернатива для Бьянки — умереть.

— А остаться обычной девушкой…

—…было невозможно, — холодно произнесла миссис Бетани. — Бьянке дали жизнь, но жизнь ограниченную.

Я опустилась на землю и обрела форму. Если бы мимо кто-то прошел, меня, вероятно, увидели бы, но в тот момент мне было плевать. Мне требовалось что-то плотное, на чем можно отдохнуть. Дело не в том, что слова миссис Бетани меня ранили. Напротив, они неожиданно показались мне верными, и я удивилась собственной реакции.

Голос миссис Бетани зазвучал мягче.

— Вам тяжело это слышать, верно? Но я думаю, что со временем это знание поможет смягчить вашу боль. Вы не смогли бы ее спасти, мистер Росс. И подвергли Бьянку опасности не больше, чем ее родители, хотя они никогда с этим не согласятся.

— Думаю, что и я тоже.

— Вы все еще считаете смерть самым худшим, что могло с вами случиться. Но это не так.

— Я знаю, что есть кое-что более ужасное, чем смерть. — Лукас с трудом выговаривал каждое слово. — Потому что это случилось с нами.

— Вы тоскуете по тому времени, когда были живым, — Я ожидала, что она назовет Лукаса глупцом, — никто не получал столько удовольствия от своего вампирства, как миссис Бетани. Но она очень тихо добавила: — Я тоже.

— И лучше не станет? — спросил Лукас.

— Этого я не говорила.

Изумление победило мою печаль. Я снова сделалась прозрачной, чтобы заглянуть в окно. Миссис Бетани сидела, положив руку на плечо Лукасу. Ее толстые ногти с бороздками алели на его черном свитере. Лукас не увернулся от ее руки.

Она что, клеится к нему? Я тут же отвергла эту мысль — жест был совсем не такой. Но не могла отрицать, что между ними возникла какая-то связь: миссис Бетани понимала, что происходит с Лукасом, гораздо лучше, чем я.

Она молча похлопала его по плечу. Лукас встал. Миссис Бетани проводила его, ничуть не беспокоясь о том, что Лукас вломился к ней в дом, и пошла с ним вместе в «Вечную ночь». Они расстались только в большом зале. Несколько человек, занимавшихся там, к своему удивлению, отметили, что Лукас, видимо, получил статус любимчика директрисы. Интересно, это отпугнет других вампиров или, наоборот, ухудшит ситуацию?

— Впереди урок английского, — сказала она. — Смею я надеяться, что вы прочитали заданное?

— Вообще-то я прочитал «Над пропастью во ржи» года два назад. Самостоятельно.

— Разумеется. Вы преимущественно обучались сами. И что вы думаете о книге?

— Что Холден Колфилд — погрязший в жалости к себе неудачник, которому следует потратить свое время с большей пользой.

Миссис Бетани едва заметно улыбнулась.

— Хотя я выразилась бы более тактично, по сути наши мнения совпадают. А это означает, что я вас вызову. Готовьтесь. — Она посмотрела на старомодные золотые часики у себя на запястье. — У вас есть еще несколько минут, чтобы принять душ, если хотите, — добавила она тоном, означающим, что сделать это необходимо.

И пошла по своим делам, а Лукас помчался вверх по лестнице, чтобы выполнить ее распоряжение. Он улыбался — по-настоящему улыбался, словно улыбка шла прямо из сердца. Я почувствовала нечто похожее на ревность, как будто я всего лишь его хвостик, а не постоянный спутник, но тут он прошептал:

— Ты можешь в это поверить?

— Ты и в самом деле вспотел, пока дрался с Балтазаром.

— Нет, я имею в виду — поверить, что она меня отпустила?

— Нет. Но вообще-то ты весьма обаятелен.