сгодится ли он хоть на что-нибудь у нас в поместье, если Гэмми и так рвется на мне жениться.

— Вывеску на нашем киоске надо немедленно переделать. — у меня за спиной вдруг прошептала Малена. — Хвост Крадущейся, чтоб мне самой вчера догадаться! — сестры Шигар переглянулись, и подобрав юбки, торопливо ввинтились в толпу отборных сьёретт.

— Как… как вы можете! — раздался хриплый шепот и округлый пожилой сьер с цепью королевского советника на шее устремил на нас полные боли и ярости глаза, красные, будто от плача или бессонной пьяной ночи. Сьер был седой, но там, где изрядная его шевелюра еще не успела полностью побелеть, проглядывала все еще яркая рыжина. Так что у меня не было ни малейших сомнений, что передо мной главный королевский таможенник — папаша неуемного рыжего Поля. — Мой сын… мой мальчик… Он должен был радоваться жизни, веселиться, ухаживать за сьёреттами…

«Ооо, половина двора наблюдала за его… ухаживаниями!» — подумала я.

— И наконец, жениться на состоятельной и достойной девице…

«…которая после встречи с рыжим Полем не вышла, а скорее выпрыгнула за совершенно незнакомого армейского лейтенанта — просто потому, что тот не Поль!» — снова подумала я.

— Он мог погибнуть на этой проклятой охоте! Мальчик весь искусан! Он может остаться калекой!

Жаль, я-то наивно полагала, что рыжего загрызли. Прямо ведь в стаю улетел, должны были. А он живой, хоть и надкусанный. Что поделаешь, хорошо воспитанная сьёретта должна достойно переносить жизненные разочарования. Надеюсь, вовкуны хотя бы откусили ему… что следует.

— А вы! Вы продолжаете отбор? — продолжал возмущаться сьер таможенник.

«Вот теперь-то его только и стоит продолжать! Хотя… кто знает, сколько еще тут таких как Поль…» — я очень надеялась, что мои мысли у меня на лице не написаны — просто потому, что у половины отборных сьёретт они написаны были. Можно даже сказать, неприлично крупными буквами!

— Да еще и восхищаетесь графиней Редон? Которая бросила моего мальчика на съедение?

На меня опять посмотрели, в основном — с любопытством.

— У меня нет привычки бросаться придворными сьерами. — кротко отозвалась я.

— Вы еще и шутите? — взвизгнул безутешный отец покусанного Поля.

— Сьёретта Оливия должна была отбить милого, беззащитного Поля в яростной схватке со стаей вокунов? — Анаис выразительно выгнула бровь.

— Я… Вы… — сьер таможенник судорожно рванул душивший его глухой черный воротник. Брызнувшие во все стороны бриллиантовые пуговицы запрыгали по мраморному полу большого зала дворца, где всех нас собрали перед началом благотворительного базара. — Я хочу… Я требую! Страдания моего сына не должны остаться безнаказанными! — прокричал он, и обвел толпу страшным, поистине убийственным взглядом.

— Кто? — заверещал вдруг второй сьер — тоже пожилой, тоже в черном, и тоже с цепью королевского советника на шее. Разве что совсем не рыжий, а седой целиком и полностью. — Ваш Поль хотя бы жив! А мой старший погиб! Кто-то должен за это ответить!

— Примите глубочайшие соболезнования, монсьер главный королевский ловчий. — фигура в черном словно из ниоткуда возникла рядом со сьером номер два.

Чтооооо? Кто? В Овернии есть главный ловчий? А почем тогда вовкуны у самой столицы бродят?

— Вы так старались, организовывая охоту, предусмотрели каждую мелочь. — продолжал утешающе ворковать Черный Вилье. — Шатры, закуски, развлечения… Все для удовольствия сьеров и сьёретт. А потом невесть откуда взявшиеся чащобные твари убивают вашего собственного сына и будущего преемника! Нелепая, трагическая случайность!

Я совершенно невоспитанно и неблагородно чуть не подавилась собственной слюной от злости. Он соображает, что несет? Какая, под хвост Крадущейся, случайность? Если этот самый… ловчий… когти Летящей ему куда попало и поглубже… На охотах заботился только о закусках, неудивительно, что вовкуны его сына съели! Удивительно, что они до сих пор короля не понадкусывали!

— Вот и мы хотели поинтересоваться! — пышные юбки сьёретт вдруг раздвинулись, и в первый ряд пробился немолодой сьер. Правда, выглядел он в отличии от королевских советников весьма подтянутым, и двигался быстро и решительно, куда там придворным. Возраст выдавали лишь морщины на бронзовом от загара и словно выдубленном ветрами лице. Встреть я его не во дворце, приняла бы за старого пирата или контрабандиста, а не за благородного сьера. По пятам за ним следовал явный горный барон — судя по тому, как радостно вспыхнула Стеффа, ее отец. И заметно смущающийся молодой сьер, одетый хоть и провинциально, но богато.

— Сынка сьера ловчего, конечно, жалко, да только он, как ни крути, все же местный, столичный, да еще и мужик. А у нас — девицы! Мы их издалека везли не для того, чтоб ими вовкуны пообедали.

— Вы кто такие? — взвизгнул протолкавшийся сквозь толпу придворных глава Тайной Службы, он же сьер Белор-старший, папаша одного из моих женихов.

— Так делегаты мы, к монсьеру герцогу-регенту, от родителей отборных сьёретт. Желаем почтительно поинтересоваться, как так вышло, что девиц наших тут подвергают всяческим опасностям. — пожилой-сьер-похожий-на-старого-пират оправил ножны со шпагой жестом, лишающим его речь даже намека на почтительность.

— Уж не чащобной ли травкой вы надышались, сьеры? По-вашему, регент сам должен ваших девиц охранять? — рявкнул глава Тайной Службы, одаривая Вилье убийственным взглядом. Помощнику еще предстояло ответить за то, что так называемые делегаты попали во дворец. Вилье виновато потупился.

— Дочки наши на отбор не напрашивались. — гулко, как в бочку, ухнул отец Стеффы. — Все мы явились сюда по королевскому приказу. Для нас при дворе места не нашлось, чтоб за девицами нашими приглядывать. — барон переглянулся с остальными делегатами. — И уж коли оставили мы их тут, значит, его величество король несет за их жизнь, здоровье и честь полную ответственность. А по малолетству его — герцог-регент.

— Жениться ему малолетство не мешает. — не слишком заботясь, что его услышат, пробурчал смахивающий на пирата сьер.

— Е-если бы н-не с-сьеры военные… — краснея и отчаянно заикаясь, вмешался третий депутат от возмущенной родни. — М-моя с-сестра бы погибла.

— А еще говорят… Что двуногие хищники на той охоте были для наших… гхм, невинных овечек… пострашнее четвероногих вовкунов. — протянул сьер-пират лениво… и при этом как-то… страшно. Вот очень, очень страшно. Настолько, что будь я этим самым двуногим хищником, я бы к имеющимся двум еще бы пару ног отрастила! А может, и две пары. Лишь бы этот старик меня в покушении на «невинных овечек» не заподозрил.

— Не понимаю, о чем вы говорите! — отрезал королевский ловчий. — Только я тут совершенно не при чем! Это все… это все… — он обвел взглядом толпу и вдруг выпалил. — Графиня Редон! — и вопреки всем правилам этикета ткнул в мою сторону пальцем.

— Я? — снова вскричала я. Повторяюсь, конечно,