Испания решила составить Португалии конкуренцию. В 1492 г. Изабелла и Фердинанд отпраздновали падение Гранады, поддержав проект генуэзского мореплавателя Христофора Колумба, который собирался отыскать отличный от португальского путь на Восток через Атлантику. Можно представить, как мало продвинулась европейская наука за тысячу лет, если Колумб полагался на вычисления длины окружности Земли, сделанные еще Птолемеем во II в. (три четвертых актуального размера). Колумб планировал достичь Китая за три месяца. Он даже взял с собой китайского переводчика. Если бы моряки Колумба знали, как далеко отстоит от них Китай на самом деле, они бы отказались поднимать паруса.

Возвращение Колумба с Карибских островов всколыхнуло волну исследований, частью коммерческих, частью националистических, частью миссионерских. Уже в 1494 г. монархи Португалии и Испании предотвратили назревающий конфликт, подписав Тордесильясский договор; посредником на этих переговорах выступал сам папа римский. Они разделили между собой «Новый свет» по линии долготы, расположенной в 1100 милях (1770 км) к западу от островов Зеленого мыса. Земли к западу от этой линии отошли Испании, а к востоку – то есть Африка – к Португалии. Позже оказалось, что линия захватывает и часть Южной Америки. Этот участок земли станет португальской Бразилией. Там и по сей день говорят на португальском языке.

В 1492 г. скончался флорентийский банкир и важная персона эпохи Ренессанса Лоренцо ди Пьеро де Медичи, прозванный Великолепным. Он кредитовал не только всю Европу, но и османских султанов. Лоренцо был столпом зарождающейся капиталистической экономики и покровителем мастеров Высокого Возрождения: Сандро Боттичелли (1445–1510), Доменико Гирландайо (1449–1494), Микеланджело (1475–1564) и Леонардо да Винчи (1452–1519). Леонардо сам по себе был квинтэссенцией Ренессанса – самоучкой, добившимся успеха собственными силами. И что самое главное, он испытывал неутолимое любопытство к тому, как устроены природа и человек. Он прекрасно оттенял Лоренцо – не просто гранда, но и художника, поэта, книголюба и общественного деятеля. Значительную долю своего состояния Лоренцо тратил на искусство и благотворительность. Он говорил: «Я полагаю, что наше государство покрывает себя великой славой… расходуя деньги с умом». Одной только древней традиции Медичи оказались не властны избежать – передачи власти никчемному преемнику.

Через два года после смерти Лоренцо семью Медичи изгнали из Флоренции в результате переворота, устроенного доминиканским монахом Джироламо Савонаролой. Савонарола призывал адский огонь и проклятия на головы грешников и превзошел Гуса, обвиняя папскую церковь во всех мыслимых грехах. С 1494 по 1498 г. он правил Флоренцией как «народной республикой». Папство он называл «блудницей, восседающей на троне Соломона». Савонарола завел обычай «костров тщеславия», чем обрек на гибель в огне сотни шедевров Ренессанса. Дева Мария, говорил он, «одевалась как самая бедная женщина». Через четыре года та же самая толпа, которая приветствовала Савонаролу, низвергла его и сожгла как еретика.

Папский престол тогда был в руках семьи, рядом с которой даже Медичи казались святыми, – Борджиа. Второй папа Борджиа, Александр VI, занял престол в 1492 г., уже будучи отцом восьмерых детей (от трех женщин); пятерых своих отпрысков он возвел в кардинальский сан. Он устраивал бои быков прямо у собора Святого Петра. Один из его сыновей, Чезаре, слыл развратником и убийцей. Обезображенный сифилисом, занесенным в Европу вернувшимися из Америки моряками – в обмен на болезни, которые привезли в Новый Свет они сами, Чезаре не подчинялся никаким законам. Его сестра Лукреция выходила замуж трижды, и двух ее мужей убил ревнивый братец. Венецианский посол писал, что «каждую ночь четверых-пятерых человек находят убитыми – епископов, прелатов и других. Весь Рим трепещет в страхе за свою жизнь». Чезаре лишился власти только в 1503 г., со смертью Александра. Его сослали в Испанию, и через четыре года он умер там в возрасте тридцати одного года.

Северная Европа, наслышанная о папах Борджиа и преступлениях испанской инквизиции, потеряла всякое уважение к римско-католической церкви. Реформистские устремления Констанцского собора испарились без следа. Дурное обращение церкви с согражданами во имя Христа приводило на ум зверства Древнего Рима – или, по крайней мере, зверства светских властей того времени. Да и протестанты, которые и в елизаветинской Англии, и в Швейцарии XVII в. сводили с католиками счеты пытками и кострами, не могли претендовать на какую-то особую святость. Безумный век породил и своего политического философа, Никколо Макиавелли (1469–1527), проницательного исследователя тонкостей захвата власти в неспокойные времена. Макиавелли изображают политическим циником, но на самом деле он был человеком совершенно другого рода – наблюдательным реалистом, который считал, что высокоморальный правитель может взять под контроль ситуацию, только обеспечив безопасность государства.

Стареющих Изабеллу и Фердинанда, правителей Испании, обуревали другие заботы, и прежде всего проблемы престолонаследия. Никогда еще в истории Западной Европы этот вопрос не стоял так остро. Европа группировалась тогда вокруг трех центров политической власти: Испании с ее заморскими территориями, Франции, опасавшейся навсегда остаться в своих исторических границах, и нестабильной Священной Римской империи, которая включала в себя Германию и вечно упирающуюся Италию. Единственный сын Изабеллы умер, старшая дочь вышла замуж за короля Португалии, но вскоре умерла, и женой того же короля стала ее сестра. Младшая из четырех дочерей, Екатерина, вышла замуж за принца, который затем стал королем Англии. Еще одна дочь, Хуана Безумная, стала женой Филиппа Красивого из династии Габсбургов, сына императора Священной Римской империи Максимилиана I (1493–1519). Эти браки составят каркас, на котором вплоть до XVIII в. будет держаться королевская власть в Европе.

Екатерина Арагонская (1485–1536) была красивой и умной женщиной. Английский король Генрих VII, принадлежавший к тюдоровской ветви Ланкастеров, в династической войне Алой и Белой розы одолел Ричарда III из династии Йорков. Опасаясь обвинений в узурпации власти и стремясь упрочить свое положение, в 1488 г. Генрих обручил своего сына Артура с трехлетней Екатериной Арагонской, которая в 1501 г. в возрасте шестнадцати лет переехала в Англию. Молодые поженились, но Артур вскоре скончался, так что брак, возможно, не был завершен. Екатерина осталась в Англии и вышла замуж за младшего брата Артура, Генриха, который в 1509 г. взошел на трон как Генрих VIII. Поначалу брак был вполне счастливым. Из Екатерины получилась популярная и энергичная королева-консорт, она дружила с Эразмом Роттердамским и Томасом Мором. У нее был только один – решающий – недостаток: она так и не смогла родить Генриху сына.

Судьба ее сестры Хуаны была не менее печальной. Ее свекр Максимилиан был королем Австрии и Германии, а с 1493 г. – императором Священной Римской империи. Он являлся номинальным правителем большей части Италии, а женившись на Марии Бургундской, правил еще и Бургундией и Фландрией. Вдобавок он проявил талант к брачной дипломатии. Одна из его дочерей уже в возрасте трех лет была обручена с дофином Франции. Две другие вышли замуж за королей Чехии и Венгрии. Брак его итальянской племянницы с польским королем Сигизмундом I приблизил польский Ренессанс. Говорили, что ни одна наследница в Европе не застрахована от габсбургского кольца. «Пусть другие воюют, – говорили о Максимилиане, – но ты, счастливая Австрия, женись: те королевства, которые Марс дарует другим, Венера отдаст тебе».