Такая стратегия была успешна не всегда. Франция решительно отвергла претензии Максимилиана на Бургундию. В 1499 г. в Швабской войне империя потеряла права на альпийские кантоны Швейцарии. И даже брак с представительницей миланской династии Сфорца не помог Максимилиану превзойти предшественников в укреплении императорской власти в Италии. Тем не менее, по мере того как сестры и братья Хуаны Испанской умирали, ее наследство росло, и в итоге ей должна была достаться вся Испания и ее заморские земли.

Но тут разразилась беда. В 1504 г. умерла мать Хуаны Изабелла, а ее отец Фердинанд немедленно объявил собственную дочь сумасшедшей. Ходили слухи, что она вовсе не сошла с ума, но лишь изменила католической вере. Хуану продержали в заключении в Вальядолиде до конца ее жизни. В 1506 г. скончался ее муж Филипп, оставив ей двух сыновей и четырех дочерей. Их старший сын Карл стал наследником как испанского трона Хуаны, так и габсбургской империи Максимилиана, который был еще жив.

В 1516 г. Фердинанд скончался, и на испанский престол взошел его внук, шестнадцатилетний Карл. Говорил он только по-французски и по-фламандски, так что, чтобы править в Мадриде, ему пришлось выучить испанский. Как внук и наследник Максимилиана, Карл должен был унаследовать короны Германии и Австрии, но титул императора Священной Римской империи был под вопросом. Все зависело от решения семи выборщиков-курфюрстов. Престарелому Максимилиану необходимо было заручиться их поддержкой и взять верх над новым французским королем Франциском I, который тратил на подкуп курфюрстов колоссальные суммы. Максимилиану пришлось перекупать их голоса.

Политическая борьба в империи приняла опасный характер. Немецкий аристократ Альбрехт Бранденбургский так хотел поучаствовать в дележке взяток, раздаваемых Максимилианом, что в 1518 г. – специально, чтобы войти в число выборщиков, – купил у папы римского Льва X кардинальскую шапку. Церковь при Льве была на грани банкротства, сильно поиздержавшись из-за расходов на перестройку собора Святого Петра и на оплату услуг Рафаэля, расписавшего Ватиканские залы. Лев и Альбрехт сговорились разделить между собой сумму, которую новоиспеченный кардинал должен был получить от Максимилиана. Якоб Фуггер, банкир из Аугсбурга, сменивший Лоренцо Медичи в роли самого богатого человека в Европе, был готов ссудить деньги по первому требованию. Займы обеспечивались договорами, разрешающими продажу в Германии папских индульгенций.

Максимилиан умер в 1519 г., добившись своей цели: императорский титул перешел к его внуку Карлу. В возрасте девятнадцати лет молодой человек взошел на императорский трон как Карл V (1519–1556). Карлу досталась империя неслыханного размера: принадлежавшие ему владения различных форм собственности тянулись от польской границы через Центральную и Западную Европу (за вычетом Франции) до Испании и дальше – в Новый Свет. С севера империю ограничивало Балтийское море, с юга – Средиземное. И всем этим теперь безраздельно правил тщедушный, невзрачный юноша.

Чтобы выплатить долг Фуггеру, церковь развила кипучую деятельность по торговле индульгенциями. Папа Лев X разрешил не только продавать их грешникам, но и дарить. Верующим предлагали купить индульгенцию для умерших родственников, которые в этот самый момент мучатся в чистилище, не имея возможности приобрести ее самостоятельно. Можно было купить даже «фьючерсную» индульгенцию как страховку от еще не совершенных грехов. Нидерландский художник Иероним Босх доходчиво изображал кошмарную участь, ожидающую грешников в загробной жизни. Отпущение грехов превратилось в бизнес индустриального размаха.

Для прямолинейного немецкого монаха, каким был Мартин Лютер, сын владельца шахты, это было уже слишком. Лютер посетил Рим и был шокирован увиденным. Вернувшись в Германию, он, как и многие другие, принялся размышлять о положении дел в церкви и о том, как оно соотносится с его верой. В частности, он объявил войну индульгенциям, яростно нападая на практику изъятия денег у верующих: словно «душа вылетает из чистилища, как только монетка звякнет о дно ящика». В 1517 г. Лютер составил девяносто пять тезисов «для обсуждения», но, вывешивал ли он их на дверях церкви в Виттенберге, мы наверняка не знаем.

Лютер в духе Уиклифа и Гуса утверждал, что вера – это глубоко личные отношения человека и Бога. Они вполне могут обойтись без посредничества католических священников и без их мракобесных догм, не говоря уже о запугивании бедняков и вымогательстве у них последних денег. Спасение – не товар на продажу, но дар Божьей любви. Лютер был глубоким мыслителем, но при этом импульсивным и резким человеком, не готовым идти на компромиссы. Он объявил папский Рим «более развращенным, чем Вавилон и Содом». Он ненавидел евреев, а позже конфликтовал с другими реформаторами, особенно со своим прежним кумиром Эразмом Роттердамским. Эразм не отказывался от идеи реформировать церковь изнутри, Лютер же не желал и слышать об этом. Эразм говорил о Лютере: «Я снес это яйцо, но Лютер высидел птичку совершенно другого вида». Лютер же называл Эразма «змеем, лжецом, языком и глашатаем Сатаны».

Многие германские князья оценили политические преимущества, какие сулила им позиция Лютера. Земное богатство церкви возмущало как аристократов и купцов, так и простой люд, и тут появилась возможность его присвоить. Церковь немедленно нанесла ответный удар. В 1521 г. в Вормсе собрался рейхстаг, законодательное собрание. Лютер на нем присутствовал, а Карл V председательствовал. Карл заявил, что «монах-одиночка, сбитый с пути истинного личным суждением, противопоставил себя вере, которую исповедуют все христиане более тысячи лет. Он дерзко решил, что все они вплоть до сегодняшнего дня заблуждались». Карл сказал, что готов положить жизнь и душу на противодействие Лютеру.

Лютер ответил ему своей знаменитой декларацией инакомыслия: Hier stehe ich. Ich kann nicht anders («На том стою, и не могу иначе»). Несмотря на то что император выдал ему охранный ордер, Лютер, помня о судьбе, постигшей Гуса в 1415 г., решил, что ему лучше бежать, и укрылся в замке Вартбург у саксонского курфюрста. При содействии художников Лукаса Кранаха и Альбрехта Дюрера Лютер продолжил публиковать иллюстрированные эссе с критикой церкви. Реформация стимулировала рост издательской империи.

Более сдержанному богослову, быть может, и удалось бы объединить немецкоязычный мир против Рима или, по крайней мере, направить его к толерантности и реформам. Но Лютер был политическим консерватором. Когда в 1525 г. германское крестьянство восстало против землевладельцев, Лютер содействовал подавлению восстания и призывал «резать, бить и душить… вороватые кровожадные орды крестьян». Он выступал против других реформаторов, анабаптистов, цюрихских протестантов Ульриха Цвингли, против Кальвина и его женевских приверженцев. Он высмеивал утверждение Коперника, что Земля вращается вокруг Солнца, как идею «выскочки-звездочета… этого дурака».

Германия раскололась на север и юг, на сторонников и противников лютеровской реформации. Первым, в 1525 г., на его сторону встал прусский Тевтонский орден. Затем к нему присоединились Северные Нидерланды, Северная Германия и Пруссия. Габсбургские владения Карла, как и Австрия, Венгрия и Фландрия, хранили верность Риму. Священная Римская империя раскололась, а несгибаемое католичество Габсбургов продлит этот раскол на триста с лишним лет.