– Ты заходи к нам… сынок, – сказал он и судорожновздохнул, тщетно пытаясь скрыть подступившие слёзы. – Заходи как-нибудь,а? Девочке твоей поясок справим… плетёный… с застёжками…

Утратив в неволе надежду на солнечный свет,

Душа замирает, и сердце смолкает в груди.

И кто-то шепнёт: «Всё равно избавления нет…»

Кто сломленным умер в темнице – ты их не суди.

И тех не суди, кто, не вынеся груза цепей,

Спастись не умея и тщась досадить палачам,

Все счёты покончил в один из безрадостных дней…

Не лучше ли сразу конец – и себе, и цепям?

Не смей укорять их за то, что они не смогли

С таким совладать, что не снилось тебе самому.

На собственной шкуре попробуй сперва кандалы…

А впрочем, не стану такого желать никому.

Я знал и иных – кто оковы едва замечал,

Строку за строкой составляя в рудничной пыли

Трактат о любви и о битве вселенских начал…

Те люди – что солнца: они и во мраке светлы.

Я был не таков. Я был зол и отчаянно горд.

Я знал, для чего меня Боги от смерти хранят.

Сперва отомстить за измену, за лютый разор —

Тогда только пращуры примут с почётом меня.

Я смертью за смерть расплатился и кровью за кровь.

За всех, кто до срока ушёл в беспредельную тьму.

За всех, превращённых в клубки из когтей и клыков…

Такого я тоже не стану желать никому.

Меч висел за спиной, прихваченный к ножнам за крестовину«ремешком добрых намерений». Нелетучий Мыш успел уже подробно исследовать ножныи нашёл их малосъедобными, зато очень удобными для лазания туда и сюда.

Волкодав не спеша шёл по улице, и настроение у него быловполне под стать небу, сплошь затянутому серыми облаками. Вот уже битых три дняон безо всякого толку обходил ремесленные мастерские. Кузнецы, кожемяки имостники, подгонявшие один к другому деревянные горбыли мостовой, с уважениемпоглядывали на его широкие плечи и покрытые мозолями ладони. Но разбойничья,как выразился Бравлин, рожа и шрамы, оставленные оружием и кандалами, раз заразом делали своё дело. Никто не спешил брать к себе бывшего каторжника,человека наверняка беспокойного, а то и опасного… да ещё венна. Волкодав знал,что всегда может разыскать седоусого старшину. Тот наверняка поможет, разобещал. Но при мысли о том, чтобы куда-то бежать и по приказу того же Бравлинарубить какого-нибудь «вора», ни в чём, как потом выяснится, не виноватого… Нетуж.

Волкодав шёл по улице и думал о родных лесах, и делалось емувсё тошней. Дома ему хватило бы с собой простого поясного ножа, ну там – лукасо стрелами для охоты. Меч, оружие воинское, в лесу не потребен. А здесь?..После происшествия у Вароха Волкодав без меча за ворота не выходил. И ремешок,перехлестнувший рукоять, был таков, чтобы в случае чего удара не задержал.

Ещё он думал о том, как хорошо было бы приберечь оставшиесяденьжата, купить парусную лодку и уйти на ней в верховья Светыни, в коренныевеннские земли… кабы не замок Людоеда, обугленные развалины которого поганилиберег в самом начале пути.

Будь он, как прежде, один, он легко обошёл бы замок лесами.Со спутниками вроде Тилорна и Ниилит придётся ждать осени, когда купцы поедутиз Галирада назад.

Нет, всё же слава Богам, что он был теперь не один…

Иногда Волкодаву казалось – он так и не придумает выхода.Иногда же – всё как-нибудь образуется, надо лишь чуть-чуть подождать.

Сегодня утром Тилорн в очередной раз осмотрел крыло Мыша ивелел Волкодаву купить крепкого вина, убивающего заразу. Шагая вперёд, венннеспешно высматривал харчевню почище, и было ему, правду сказать, слегкажутковато. Как если бы покупка вина таила в себе нечто необратимое, вродепервого надреза ножом. Тилорн обещал, что Мышу больно не будет. Но ктопоручится наверняка?..

Нелетучий Мыш чувствовал его состояние, и, не понимаяпричины, ластился к человеку. От этого совесть мучила Волкодава ещё больше.Наконец, облюбовав дверь, из которой вкусно пахло свежими пирожками, Волкодавнагнул голову и вошёл.

Он сразу заметил стражников, добрый десяток которых – сБравлином во главе – расположился за столом возле двери. Молодые стражникибаловались рукоборством. Закатывали рукава, утверждали локти на столе имерились силой, ругаясь и хохоча.

Волкодаву, точно мальчишке, захотелось немного поглазеть наборцов, однако сначала следовало исполнить задуманное. Он ограничился поклономБравлину и сразу прошёл к стойке.

Корчмарь ему не понравился. Посмотрев на него один раз,Волкодав понял, что до Айр-Донна этому типу было далеко. Случается, человек,привыкший иметь дело по преимуществу с иноземцами, задумывается о неогляднойширине мира и обретает мудрость, а с нею и доброту. Бывает и наоборот: инойначинает драть нос и вроде бы даже стесняться кровной родни.

И не поговоришь с таким, и путешественника, попавшего вбеду, он удавится, а даром не приютит…

– Что подать, почтенный? – спросил он Волкодава.

Спросил вроде вежливо, но так, что венн сразу вспомнил и своюрубаху, залатанную на локтях, и уродливый шрам на левой щеке, и пыльные сапоги.Он сказал:

– Маленькую склянку прозрачного вина. Очень крепкого,такого, чтобы горело.

Корчмарь слегка поднял брови. То ли просьба Волкодавапоказалась ему странноватой, то ли веннское оканье уж очень резало слух. Такили иначе, он кивнул и скрылся в низенькой двери позади стойки.

– …жрецы Богов-Близнецов, – коснулся ушейВолкодава обрывок случайного разговора. – Проповедуют на площади. Сходим,что ли, послушаем?..

Волкодав повернулся к стойке спиной, и, облокотившись, сталсмотреть, как боролись стражники. Верх держал белоголовый верзила с плечами,проходившими, должно быть, не во всякую дверь. Могучие парни громогласноподбадривали схлестнувшихся в единоборстве друзей. Кто-то вгорячах уже бился обзаклад на вынутую из уха серьгу…

Седоусый Бравлин поймал взгляд Волкодава и, казалось, хотелчто-то сказать, но не успел: вернулся корчмарь и с лёгким пристуком поставил настойку изящный пузырёк, в котором плескалось с полчашки бесцветной жидкости.Волкодав вытащил пробку и понюхал. Как раз то, что надо. Любопытный Мыш тожесунул нос к отверстию скляночки и, чихнув, брезгливо отпрянул.

– Сколько с меня? – спросил Волкодав.

– Шесть медных монет. Надеюсь, ты умеешь считать дошести, – ответил корчмарь чуть-чуть громче, чем следовало. Волкодавзаметил краем глаза, что головы начали поворачиваться в их сторону. – Ноя, – продолжал хозяин заведения, – с удовольствием отдам тебе даромэто вино, если ты покажешь нам прямо здесь, как пьют его у вас, в веннскихлесах. Поистине лишь дикарская глотка способна…