Что он тут делает? Охраняет жрецов?..

Потом Волкодав разглядел на помосте ещё одного человека.Этот был одет по-аррантски – в сандалии да тонкую льняную рубаху без рукавов,длиной по колено. Человек был примерно ровесником Волкодаву, но, в отличие отнего, очень хорош собой. Вот только выглядел он заморенным и голодным;Волкодаву бросились в глаза синяки на голых ногах и подозрительные пятна нагрязной рубахе. Юноша стоял неподвижно, низко опустив кудрявую голову и крепкоприжимая к груди несколько толстых растрёпанных книг…

А у переднего края помоста стоял проповедник. Он тяжелодышал – видимо, только что кончил вдохновенную речь. Волкодав с сожалениемпонял, что опоздал. Что ж, вряд ли они приплыли сюда ради одной-единственнойпроповеди. Подождём, услышим ещё.

– Скажи пожалуйста, досточтимый Ученик, –заговорила кнесинка Елень. – Я, наверное, недослышала. Ты рассказывал, чтотвой Бог един. Как же вышло, что вы поклоняетесь Близнецам?

– Это я, в скудости разума своего, не сумел внятновыразиться, госпожа, – с поклоном ответствовал жрец. – Когда Богрешил явить себя людям, человеческая плоть была измерена и найдена слишкомхрупким сосудом, неспособным вместить Его дух. И была избрана женщина,ожидавшая рождения двойни. И воссияло над нею…

Дальше Волкодав не слушал. Он ощутил, как над губой выступилвнезапный пот, и торопливо провёл рукой по усам. Он никогда не забывал мест,увиденных хотя бы однажды. Лица он запоминал куда хуже. Но этот голос остался вего памяти навсегда. «Догнивай же в мерзости, ничтожный язычник…»

Нелетучий Мыш взъерошил чёрную шёрстку и негромко, но свызовом зашипел. Всякому, кто вздумает обижать Волкодава, придётся сперва иметьдело с ним!

Волкодав снова посмотрел на арранта. Тот вдруг поднялзолотоволосую голову, и взгляды их на мгновение встретились. Только намгновение, но Волкодав вздрогнул. В зелёных глазах парня ему почудилсяотчаянный призыв, чуть не вопль: «Помоги!» Вопль, впрочем, тут же оборванный.Аррант знал, что выручать его было слишком опасно.

Волкодав немного подумал и начал протискиваться вперёд.

Спустя некоторое время дошла очередь до юноши с книгами. Еготолкнули в спину, и он обречённо шагнул вперёд, оказавшись подле жреца.

– А вот живое свидетельство того, до какой низостиможет докатиться пренебрёгший священными истинами Близнецов, – указывая намолодого арранта, провозгласил жрец. – Этот человек пытался спасти оточистительного костра книги лжепророков и лжеучителей, дабы смущать и вводить вискушение умы и души непосвящённых… – Проповедник осенил себя знамениемРазделённого Круга. – Вот эти книги: он сам носит их, ибо людямблагочестивым грешно до них даже дотрагиваться…

– Каждое учение драгоценно! – неожиданно громко иубеждённо перебил пленник. Зелёные глаза непокорно блеснули: – Уничтожьих, и мир обеднеет!

– Учения, о которых глаголешь ты, неразумный, –что грязь на ногах, – едва ли не с жалостью покачал головой жрец. –Её трудно избежать, пока идёшь по дороге. Но прежде нежели входить в дом иступать на прекрасные ковры, грязь следует смыть.

– Ты называешь грязью золотую пыль, по крупице собраннуючеловеческим разумом! – не сдавался аррант.

– С каких это пор божественные истины собираются нашимразумом, тёмным и бедным? – спросил жрец.

Волкодав, успевший достичь передних рядов, только вздохнул.Когда заходила речь о какой-нибудь бредовой, совершенно невыполнимой затее,венны предлагали натаскать воды решетом, сегваны советовали вычерпать море,арранты же – переспорить жреца. Парень, похоже, забыл поговорку. А может,просто нечего было терять…

Проповедник взирал на книжного юношу со скорбью исожалением, словно на опасно больного:

– Если к божественным откровениям подходят с убогимимерками разума, значит, можно подходить к ним и со столь же убогими меркамисилы… Осмелюсь назвать это последнее даже более оправданным, ибо Боги в своёмвсемогуществе даруют победу не тому, кто крепче телесно, а тому, за кем правда.Вот наш воин…

Рука в красном рукаве вытянулась в сторону окованного стальюверзилы. Всё правильно, подумал Волкодав. Боги могущественны и справедливы,однако всё-таки лучше, если правдоборец сноровист, сыт и силён.

– На его благородном клинке пребывает благословениеБлизнецов, – продолжал жрец. – Я знаю, ваше племя чтит праведностьпоединка. Найдётся ли здесь кто-нибудь, кто дерзнёт…

– Найдётся! – почти сразу отозвались из толпы. Кпомосту уже проталкивался светловолосый детина в тяжёлой сольвеннской кольчуге.Если он чем и уступал полосатому, то ненамного.

– Я не хотела бы осквернять убийством сегодняшний день,добрый Ученик, – заметила кнесинка.

– Мы проехали уже семь городов, государыня, – споклоном ответствовал жрец. – Наш воин всего только даст твоим подданнымубедиться в могуществе истинной веры. Для этого нет нужды отнимать жизнь.

Светловолосый миновал стражников и забрался на помост.Развязав ремешок, он вытащил из ножен длинный прямой меч. Невежа, поморщилсяпро себя Волкодав. Меч у парня был хорошей нарлакской работы, красивый идорогой, с двумя красными камнями, вделанными в рукоять.

– Доброго слова не стоят твои Близнецы! – дерзкобросил жрецу сольвенн.

Проповедник усмехнулся:

– Посмотрим, как ты это докажешь…

И отошёл благословить своего воина на праведный бой.

Волкодав покосился на галирадских волхвов, сидевших чутьпозади резного кресла кнесинки Елень. Волхвы слушали молча, с непроницаемымилицами. Они не вмешивались в спор. Вероучений в Галираде бытовало бессчётноемножество – по числу стран, откуда прибывали в город купцы, а уж съезжалисьсюда воистину со всего света. И никто не посягал изгонять или свергать чуждыхБогов, и даже Медный Бог, аррантский Морской Хозяин, терпеливо сносил не всегдапочтительное обращение…

Вот начался поединок, и Волкодав сразу понял, что противникибыли вполне достойны друг друга. Тяжёлые мечи невесомо порхали в крепких руках,мелькая, точно серебристые рыбки, играющие в пруду. Волкодав слышал, какнеподалёку от него шёпотом переговаривались две девушки. Обеим хотелось, чтобысольвенн изловчился и сшиб с двухцветного шлем. Вот бы глянуть, хорош лисобой?..

Волкодав внимательно смотрел на поединщиков, придерживаяодной рукой кошель с деньгами. Он всегда так делал, когда оказывался в толпе.

Между тем происходившее на помосте нравилось ему всё меньшеи меньше. Сначала он сам толком не понимал почему. Потом понял. И снова началпотихоньку проталкиваться вперёд.

Бой был подстроен. Подстроен от начала и до конца. Ноподстроен здорово. Волкодав это заметил только потому, что сам полных четырегода немногое видел, кроме сражений и поединков.

Он ещё додумывал эту мысль, когда великан ударил. Рослый,тяжёлый телом, он был быстр. Очень быстр. Зато сольвенн как будто вообще незаметил угрожающего движения. Волкодав, которого самого тысячу раз выручалаименно быстрота, распознал смертоносный замах в самом зародыше. Он видел, каквспыхнул на солнце, чертя великолепную дугу, отточенный меч. И как этот меч впоследний миг обернулся плашмя, и удар, которому полагалось бы рассечь хулителяБлизнецов пополам, только швырнул его на колени.