знал, что ему сказать. Это было полнейшей неожиданностью.

— И давно?

— Ты не поверишь, с сегодняшнего утра, — ответил он, внимательно глядя на свой стакан, будто раздумывая, не хрястнуть ли его об пол.

— Твою мать, ты же накануне был под коксом… Ты хоть спал этой ночью?

— Да нет, это было рациональное решение, — ответил он мрачно. — Это банк, который купили немцы, мать их!

Я сочувственно кивал головой. Надо же, и немцы теперь не те, что раньше. Стоило им попасть к нам — испортились.

Он продолжал: — Я вложил кучу денег, даже те, что утром пришли от Долины… Я следил за этими акциями, они осциллировали… У меня в компьютере есть live feed, я всё видел, покупка росла… Я думал, что поймаю волну и выйду из игры, как только ещё чуток подрастет, пару месяцев назад я таким образом уже добывал бабки, но не так чтобы много. Сейчас я хотел воспользоваться моментом, раз у меня на счету был кэш…

Мне это было непонятно. — Погоди, они что, росли сегодня утром?

— Да, но потом я сообразил, что такой спрос искусственно создал менеджмент банка… Чтобы избавиться от своей доли. Совершенно ясно, что сам банк и покупал их акции, а из-за этого подключились и мы, другие… Говнюки знали, что будет. И сделали маневр, как Тито на Неретве…

— Какой ход! — покрутил я головой.

— Теперь я могу попытаться продать утром, но это будет такой убыток, что… что… что мне конец… И я не смогу, не смогу выполнить свои обязательства по договорам, — запинался он.

Вот, значит, теперь я лишусь кредитного гаранта, подумал я.

— Другой вариант — ждать, — продолжал он. — Ждать, когда они санируют ситуацию. Этот банк, Bayer Landesbank, он вполне солидный…

— Да. В Германии, — сказал я отрезвляюще. — Но у меня такое впечатление, что здесь они ведут себя по-другому. Они могут просто исчезнуть.

— Но тогда должно вмешаться государство, еще кто-нибудь! — Маркатович развел руками.

Я смотрел на него, испытывая некоторые муки совести из-за того, что так шпынял его.

— Но это же больше не государственный банк, — сказал я.

— Да, но рассчитываю вот на что, смотри… — Тут он сделал небольшую паузу и отсутствующим взглядом проводил задницу какой-то девицы, которая направлялась к выходу… Потом продолжил, очень доверительно: — Смотри, с этим банком в Риеке и поблизости связана масса фирм, и я рассчитываю на то, что власти не допустят, чтобы всё это рухнуло к чертовой матери вместе со мной…

— Логично, — сказал я сочувственно.

— Так ждать или нет?

— Да я понятия не имею.

— Ну скажи же, как ты думаешь? — взвыл он. Его лицо вдруг изменилось. Он смотрел на меня, как мальчишка. Я вспомнил лицо того парнишки, который вместе со мной подавал документы для поступления на факультет. Я видел, что он надеется на меня как на человека из СМИ. Он хочет верить, что у меня есть информация.

— И?

Я видел, что он ужас как верит в меня.

— Не знаю, — сказал я.

Он придвинулся ближе и спросил меня хриплым шепотом: — А что тебе говорит чутьё?

Я немного отодвинулся, увидел его лицо затраханного человека и ответил: — Не знаю. Потерять так много — это страшно. Не знаю, я бы, наверное, подождал. Но это только филинг.

— Ты бы ждал, да? — его глаза снова заблестели.

— Я в этом не разбираюсь, понятия не имею… Просто я попытался влезть в твою шкуру, — объяснил я.

Маркатович всё-таки немного повеселел, будто наконец услышал хорошую новость.

Он принялся рыться в карманах.

— А ты попробовал тот кокс? — спросил он.

— Оставил на завтра.

— Пойду немного освежусь, — сказал Маркатович и направился в сторону туалета.

* * *

Здесь ничего нельзя купить, я выкурил последние две сигареты, нигде никакого киоска, одни бронетранспортёры и пустыня, никто не торгует мороженым, нет и той мамаши Кураж, которая водит машину, не знаю, о чем это ты упоминал, типа что твоя девушка играет, я не очень понял, я мог бы тебе позвонить и спросить, мне это очень интересно, но нам сказали, чтобы мы были осторожны с Thuray'ем, потому что нас могут засечь, а мне нет смысла погибать из-за театра, хотя я ценю, ценю…

* * *

Когда Маркатович вернулся из туалета, на его лице было написано, что он пытается что-то вспомнить. — И что ты мне говорил? Тот тип, из Ирака, не выходит на связь?

— Ага. Да к тому же этот болван мой родственник.

— Ух, — вздохнул он, как будто всё понимает. Скривил лицо, выдохнул дым: — Я вот так же с моим собственным стариком вляпался…

Меня немного разочаровало, что Маркатович тут же перевел разговор на себя, а он продолжал: — Его фирму купил какой-то жулик, пообещал в неё вложиться, но потом просто продал всю недвижимость… И до свиданья!

— Нормально! — сказал я. О подобном сценарии мне приходилось писать сто раз… Пару раз мерзавцы мне даже угрожали.

— И смотри, я старика своего решил взять к себе на работу, чтобы не лежал дома в депре… Но он меня просто с ума свел! Ничего не понимает, а во всё вмешивается, то и дело звонит, дает советы, типа как отец… Но его убивает, что я его не слушаю! И он начал серьезно выпивать… Я ему больше ничего не даю делать. Но… — он улыбнулся, опустив глаза… — Никак не могу его уволить.

— А что ты с ним поделаешь…

— Жду не дождусь, когда уйдет на пенсию, — он посмотрел на меня так, как будто говорит о самой смешной вещи в мире. — Ему еще два года осталось.

3. ДЕНЬ ТРЕТИЙ

Red Bull Blues

Вокруг меня какие-то эскимосы.

Они хоронят меня во льду, а я думаю, что это очень хорошо, потому что однажды меня кто-нибудь сможет откопать, когда будет найдено лекарство против моей болезни.