– Самуил Абрамович, да что вы говорите! – Посетитель, вальяжно развалившись в старом кресле, показывал, что отлично знает его биографию. Так Сержа на Западе не звал никто.

– Какой арест! Мы просто перевезли вас в более, ну, скажем, приватную обстановку. Вы ведь теперь в Советском Союзе человек не чужой! – Визитер усмехнулся так, что его жесткие короткие усы задвигались, как мохнатый паук.

– Меня привезли под охраной! Против моей воли! Это незаконно! Французское правительство…

– Ну тихо, тихо. – Яйцеголовый свернул улыбку, и Воронов чутьем попавшего в западню животного ощутил смертный холод, который шел от ставшего жестким белесого лица.

– Неужели вы думаете, после того, что мы сделали с царем, нас будет волновать, что думает французское правительство о задержании какого-то бывшего российского гражданина? Или даже об его исчезновении?

Воронов вздрогнул.

– Да не бойтесь. Мы не собираемся причинять вам вред. Наоборот. Я вот тут принес…

Человек пододвинул к себе портфель, порылся в нем и достал новенький журнал с веселым названием «Огонек».

– Вот, рассказ про ваши операции, – раскрыл он журнал на самой середине. – К вам же приходил корреспондент? Он напечатал хвалебный очерк. Видите, мы заботимся о вашей репутации!

– Моя репутация в этом не нуждается! – отчеканил Воронов.

– Как знать, – усмехнулся яйцеголовый. – Пока я просто предупреждаю – вам выгоднее с нами сотрудничать. Только с нами. Ни с кем другим.

Воронов сосчитал про себя до пяти и сказал максимально спокойно:

– Я – ученый. Делаю свою работу. И оперирую всех, кто может за это заплатить. По очереди. Да, безусловно, я делаю исключение для таких выдающихся людей, как …

– Тс-с, – прижал палец к губам его собеседник и нехорошо улыбнулся. – Не надо никаких имен.

– Да я и не знаю никаких имен! – вспылил профессор. – Я понимаю желание ваших высоких руководителей получить вечную молодость вне очереди. И иду навстречу. Но я не могу служить кому-то одному.

– А придется! – еще шире улыбнулся собеседник, обнажив крупные желтые зубы. – Вашими опытами заинтересовался… – Он показал пальцем вверх, будто имел в виду бога. – И это открывает перед вами большие перспективы. Сколько хотите обезьян. А если нужно – не только обезьян. Понимаете меня? Много операций. Мы не собираемся держать вас здесь силой. Езжайте, завершайте эксперимент, набивайте руку. Мы будем внимательно за вами следить. Но когда вы получите окончательный результат… Слышите? Окончательный. Вы будете работать только на одного человека. Или на нескольких.

Визитер опять хищно улыбнулся.

– А если я откажусь? – зачем-то спросил Воронов. – Я ведь и так помогаю. Приезжаю по вашим приглашениям. Оперирую вне графика. Кстати, как там Сергей, такой высокий, плотный мужчина? Я пересадил ему щитовидную железу, надеюсь, его проблемы ушли?

– Да. У него сейчас никаких проблем! – кивнул визитер.

– Как он себя чувствует? – воодушевился Воронов. Может, если удастся связаться с кем-то из своих именитых пациентов…

– Он расстрелян. Оказался врагом народа. Но давайте перейдем к делу. Видите ли, профессор. У вас нет выбора. С людьми, даже очень известными, может всякое случиться: автоавария – у вас же «Форд»? Неверное морское течение – я слышал, вы любите плавать по утрам? Да просто грабители залезут в спальню – она же у вас на втором этаже?

– Но ведь тогда и ваши люди останутся без помощи, – сощурился Воронов. Он знал себе цену.

– Да. Как и другие. Если не можешь получить преимущество, ты должен лишить его и противника. Понимаете, профессор, нам ведь даже необязательно вас убивать. Вы уникальный хирург, гордитесь своими руками, – визитер кивнул на очень длинные, тонкие, чем-то похожие на обезьяньи пальцы Воронова, нервно постукивающие по столу. – Один удар молотком… Да вот прямо сейчас.

Профессор невольно сжал кулаки.

– Шучу, шучу, – хохотнул визитер, но глаза остались жесткими, хищными.

Воронов понял: пора менять тактику. В конце концов, главное – выбраться отсюда.

– Не понимаю, зачем вы так на меня давите. Я люблю Россию, это моя родина. С радостью сюда приезжаю и, как уже не раз доказывал, готов сотрудничать.

– Вот именно. Сотрудничать. Вы будете нашим агентом. К вам ведь ломится вся элита Европы. Политики, министры… Ну и расскажете нам, о чем они там болтают, поспрашиваете о разном. Врачу люди доверяют самое дорогое. Особенно если он держит их за яйца!

Коротышка неожиданно по-бабьи тонко хохотнул, но, увидев, как Воронов от шутки скривился, грузно навалился на стол:

– И запомните – мы все время за вашей спиной…

– А кто? Кто из моих людей на вас работает? – глуповато спросил Воронов и поправился: – Должен же я знать, кому могу доверять.

– Доверять вы не можете никому. Важно, чтобы мы вам доверяли. Когда надо, наш человек сам к вам подойдет. И оставит инструкции. Сейчас вас отвезут к одному товарищу. Посмотрите, можно ли чем-то помочь. А вечером доставят прямо к поезду.

Воронов выдохнул. Господи, неужели вырвется?!

Это облегчение не осталось незамеченным для человека в гимнастерке.

– Еще минутку! – ухмыльнулся он и опять полез в портфель.

– Вот. Это для того, чтобы уберечь вас от ненужных соблазнов. – Визитер выложил на стол несколько размытых фотографий. Воронов надел лежащие рядом очки, наклонился – и в ужасе отпрянул.

– Видите. Мы знаем, как умерла ваша вторая жена. И если будете вести себя плохо, – об этом узнает весь мир. А вот это, – яйцеголовый достал листочки с напечатанным по-русски текстом, – вы мне сейчас подпишете. Подпишете, подпишете! – угрожающе придвинулся он, когда Воронов невольно убрал со стола руки. – Феликс даже кличку вам придумал: Фауст. Будете так в донесениях себя называть. Счастливого пути, Фауст!

…Когда профессор после осмотра пациента вернулся в гостиницу, хорошенькая дежурная в светлых кудряшках протянула ему пачку телеграмм-молний. Он прочитал их с каменным лицом. Скомкал. Поискал мусорное ведро, не нашел и засунул комок в карман. Потом направился в гостиничный кафе-бар, обслуживающий исключительно иностранцев.

– Мне рюмку водки. Хлеб. Севрюгу. И черную икру.

– Есть только селедка, – осклабился красномордый буфетчик.

Воронов секунду помедлил.

– Хорошо. Селедку. И графин водки.

Никогда еще он не был так раздавлен.

В сливках общества

(Лазурка, 2013 год)

…Это была не вилла, а настоящий розовый замок принцессы. С башенками, колоннами, огромными стрельчатыми окнами и раскинувшимся вокруг великолепным парком. Дом стоял на вершине холма, с террасы открывался прекрасный вид на море. А перед входом, почти как в Версале, сверкал на солнце прямоугольный пруд, обрамленный открыточной красоты клумбами.

Народ по аллеям гулял соответствующий. Дамы в бриллиантах и дорогущих платьях в стиле эпохи джаза, мужчины в легких костюмах стоимостью с хорошее авто. Катя тут же показала нам