не струсит – операция провалится. Придется довольствоваться ерундой из витрины. Но он должен, должен был струсить! Такой характер.

Не зря они полдня изучали его биографию.

Красавчик шагнул к сейфу. Набрал какую-то комбинацию. Сейф не открылся.

– Я же сказал, – прикрикнул Борис. – Сигнализация не работает. Хочешь, чтобы я отстрелил тебе яйца?

Он знал, где у красавчика самая уязвимая точка.

Сейф бесшумно открылся. Борис мгновенно засунул руку в его нутро и вытащил главное. Увесистый мешочек. Контрабандные бриллианты, которые только что доставил сюда курьер.

– Ладно, пожалею тебя, – хмыкнул Борис. – Спасу.

Легонько ударил парня револьвером в висок, так что тот завалился у стенки. Иначе мафиози его просто убьют. И, разбив тяжелой тростью стекло витрины, сгреб украшения, не глядя. Пусть полиция думает, что это обычное ограбление.

Вдалеке раздались звуки сирены. Или охранник раньше времени пришел в себя, или кто-то из прохожих заподозрил неладное.

Борис выскочил на улицу. Заметил краем глаза приподнявшегося охранника с рацией: эх, надо поработать над точностью удара! От казино бежали еще двое. Казалось, ему некуда деться. Но Борис знал, куда. Две ночи на подготовку потратил.

Он подскочил к одной из гоночных машин, что красуются перед казино, как выставочные экспонаты «Формулы 1». Мгновенно открыл дверцу, уселся за руль, что-то там понажимал. И болид с грохотом сорвался с места, радостной ракетой устремившись к морю. Лишь на повороте около серебристого «Лексуса» с открытым верхом гоночный автомобиль чуть притормозил, и из него на сиденье кабриолета камнем упал заветный мешочек. Водитель-мусульманин в белых одеждах и с арафаткой на голове поймал его и тут же рванул с места. А болид выскочил на трассу, обгоняя «Майбахи» и «Ягуары», понесся в сторону пляжей и с грохотом влетел в распахнутые ворота гаража почти у самого моря. Через несколько минут из него выкатил на скейте молодой человек в плавательных шортах. Быстро домчался до пляжа, бросил скейт, забежал в море, слившись с последними энтузиастами купания. И, рассекая воду сильными гребками, направился к покачивающимся на волне лодкам.

Через несколько минут легкокрылая моторка уже затерялась среди таких же шустрых лодочек.

Над городом кружил полицейский вертолет, где-то вдали гудели сирены.

Но единственное, что смогли обнаружить обыскивающие окрестности полицейские, – гоночный автомобиль в гараже, одежду с накладным горбом, оказавшимся пустым рюкзаком, и кусочек расплавленного пластика – очевидно, когда-то он был гиалуроновой маской старика. Даже отпечатков пальцев нигде не осталось: перед операцией Борис наклеивал на подушечки тонкую пленку.

Когда потом следователь просматривал запись с видеокамеры перед магазином, он опять увидел мультяшную бабку-гонщицу, которая на ходу передала розовой пантере желтый листок со словами: «Бабушка-молния! Чемпион по экстремальным гонкам среди пожилых».

Борис всегда продумывал свой выход до мелочей.

Встреча с маркизой

(Ривьера, 1925–1928 годы)

– Вы, наверное, удивляетесь, почему я встречаюсь с вами здесь? – Сухонькая маркиза окинула Сару с Джеральдом взглядом хищной птицы.

Красавчика, подставившего ей в кафе стул, она отправила ждать ее в машине: очевидно, в дневную смену он работал у маркизы шофером.

– Мы уже ничему не удивляемся, – начал было Джеральд, но дама махнула на него тоненькой, почти детской ручкой.

– Не лукавьте. Конечно, я кажусь вам сумасшедшей. Впрочем, меня это не задевает. Все, чьим мнением я дорожила, уже умерли. Так что не будем терять время. В моем возрасте оно дороже денег.

Сара вглядывалась в ее лицо. Напудренное, с провалами слишком нарумяненных щек, орлиным носом, беспокойными маленькими глазками и красными губами сердечком, оно напоминало старый разрушающийся дом, закрашенный сверху нерадивыми строителями.

– Валери вам сказала – я хочу продать часть фамильных драгоценностей, – сухо продолжила маркиза. – Не сомневайтесь, они подлинные. И с очень богатой историей. Колье, которое я вам сейчас покажу, носила еще Мария-Антуанетта. Ей подарила его мать, императрица Австрии Мария-Терезия, как часть приданого.

– Вы что, принесли украшения сюда?! – изумился Джеральд.

– Почему бы нет? Если кто-то увидит, – решат, что это бижутерия. Дома я никому не доверяю. Кто-то роется в моих вещах. И еще, – маркиза подозрительно оглядела соседние столики, – за мной следят. Нет, раньше все было надежнее. И слуги, и сейфы. Теперь я всегда держу эти вещи при себе. Даже ночью.

«Господи, она и правда сумасшедшая», – тоскливо подумала Сара. И невольно уставилась на маленький ридикюль: его ручка-цепочка была крепко обмотана вокруг худенькой лапки маркизы.

– Когда Марию-Антуанетту казнили, негодяи забрали все драгоценности в королевское хранилище в Гард Мебль. Но революционеры не умеют хранить, – маркиза поджала губы, – они умеют только грабить. Так что в 1792 году сокровища были похищены. Скорее всего, они сами у себя их и украли. Потом потихоньку распродали. Так или иначе, позже мои предки купили часть этих реликвий. Если бы не обстоятельства, – маркиза посмотрела на Мэрфи с вызовом, не посмеют ли они, только что лицезревшие это обстоятельство, улыбнуться, и, успокоившись, продолжила: – Я не решилась бы их продать. С родными я не общаюсь, дарить им ничего не намерена. Умру – все растащат слуги. Вы, американцы, умеете возвращать блеск дорогим вещам. Возможно, у вас они снова засияют.

Маркиза щелкнула застежкой сумочки, запустила в нее свою лапку. И, достав колье, бережно разложила его на белой скатерти. В первый момент Сара была даже разочарована: украшение оказалось небольшим, из золота, сапфиров и некрупных бриллиантов. Но, присмотревшись, поняла, что вся его прелесть – в тончайшей работе и необыкновенной чистоте камней.

– Прекрасная вещь, – сказал Джеральд. – Можно?

Маркиза кивнула, и он осторожно взял колье в руки. Оно заискрилось, будто обрадовавшись живому теплу.

– Сколько стоит? – спросила Сара, поддавшись порыву.

– Точно не знаю. Мы можем вместе оценить его у какого-нибудь ювелира. Выберите сами. Только чтобы он не болтал. Мне хватает разговоров. Хотите, покажу что-то еще?

Маркиза быстрым движением бросила колье в ридикюль и, порывшись, достала оттуда маленькую бархатную коробочку. Открыла ее, вынула прозрачный камешек, про который Сара никогда бы не сказала, что это может быть алмаз. Во-первых, для алмаза он был слишком велик. Во-вторых – на белой салфетке почти с ней слился, как обычный хрусталь. Сара наклонилась, чтобы получше рассмотреть – и ее будто затянуло в сужающуюся бездонную воронку.

– Не смотритесь в него! – вскричала маркиза.

Сара отшатнулась.

– Он забирает всех, кто в него заглядывается! Это «Португальское зеркало». Один из самых знаменитых алмазов мира. С очень дурной славой. Им владели короли Англии, Испании, Франции, он входил в коллекцию кардинала Мазарини вместе с бриллиантами Санси и Регентом. Но на него нельзя долго смотреть. Считается, он уводит душу в зазеркалье. По преданию, незадолго