Каждая из них ухватилась за свой шанс и поверила в искупительную силу отношений, которые казались отличными от других. Они обе ощутили, как эти отношения нанесли им мощнейший удар. Теперь они обе рискуют позволить единственной измене отправить их обратно за стену самозащиты. Нельзя позволять одному-единственному мужчине разрушить наши романтические идеалы. Существует огромная разница между «этот человек подвел меня, и мне больно» и «я никогда не полюблю снова». Но Лайлани и Джесс не готовы осознать эту разницу. Им кажется, что мир предлагает лишь два варианта: причинять боль или испытывать ее. Лайлани говорит: «Лучше бы я оставалась стервой. Стерве никто не сделает больно».

Борьба с возмездием

Желание отомстить может внезапно настигнуть даже самых просвещенных людей. Мой друг Александр, с которым мы не раз беседовали по душам на эти темы, считал себя состоявшимся немоногамным мужчиной. Они с его девушкой Эрин, будучи профессиональными танцорами, гастролируют и выступают по всему миру – как совместно, так и по отдельности. Они вместе уже пять лет – и все эти годы преодолевают многочисленные трудности отношений на расстоянии. Понимая, что при их стиле жизни устоять перед искушением будет сложно, они с самого начала договорились об открытых отношениях. Они преданы друг другу, но при этом их тела свободны. Их главный принцип – «не спрашивай и не рассказывай сам». Александр так описывает их ситуацию: «Я знаю, что она спит с другими мужчинами, но не хочу об этом слышать».

Более того, никто из них не желает думать о том, что невольно делит сцену, гримерку или гостиничный номер с любовником партнера. «Я сказал ей: «Я не хочу навещать тебя на гастролях и ходить на вечеринки, где все будут знать, что ты трахаешься с кем-то другим, может, даже с кем-то с этой вечеринки. Я не хочу казаться дураком. В свою очередь, тебе не придется навещать меня на гастролях и переживать, что я трахаю кого-то из девушек своей труппы и все об этом знают и жалеют тебя, полагая, что я тебя обманываю». Они установили четкие границы: никаких любовников в маленьком и кровосмесительном мире танца и никакой глубокой любви. «Если почувствуем, что влюбляемся, поговорим об этом».

«Был один парень, Мика, которого я всегда приводил в пример, когда говорил о людях, не знающих границ», – рассказывает мне Александр. Мика давно соперничал с ним в танцах и нередко получал роли, на которые безуспешно претендовал Александр. Хотя моему другу удавалось мириться с поражениями на сцене, он никак не мог позволить Мике стать любовником Эрин в реальной жизни.

До этого момента их «этическая немоногамия» работала как часы. Как и многие пары и группы, выбирающие открытые отношения, они не принимали свойственного специалистам по эволюционной биологии представления о неизбежном и врожденном характере ревности. Они полагали, что ревность – приобретенный рефлекс, с которым можно расстаться. Однако их было не упрекнуть в наивности: они понимали, что отказ от ревности дастся им нелегко. Айяла Пайнс, изучавшая открытые браки, а также полиаморные группы и свинг-сообщества, пришла к выводу, что «расстаться с рефлексом ревности весьма сложно, особенно в обществе, которое поощряет ее и собственничество». Алекс и Эрин понимали, что справиться с этим предельно человеческим чувством можно, только установив границы и заключив необходимые соглашения.

Эрин нарушила их соглашение. На последних гастролях она делила с Микой не только сцену, но и постель. «Как я узнал, что они занимались сексом? Я уже говорил, что мир танца тесен. Слухи расходятся быстро», – криво улыбаясь, объясняет Алекс. Он негодует, и его воображение рисует жуткие картины. «Я не просто знаю этого парня – я часами смотрел, как он одевается, раздевается и танцует. Я знаю, как он двигается. Я могу в точности представить, как они смотрятся вместе. Образы роятся у меня в голове, как коршуны над жертвой».

Поверженный, Александр захотел спустить пар и принялся издеваться над жалким выбором Эрин. «Это правда лучшее, на что ты способна? Или ты специально решила ударить побольнее?» Затем он начал планировать месть. Он представлял, как подходит к Мике и без предупреждения отвешивает ему удар, выкрикивая заготовленные оскорбления. «Я всегда пытаюсь найти идеальный баланс между презрением и местью, чтобы показать ему, что на самом деле он меня не так уж сильно ранил, но при этом разбить ему нос и посмотреть, как он распустит нюни. Я хожу вокруг стола, не в силах выкинуть из головы эту жестокую фантазию. Сердце громко колотится у меня в груди, дыхание сбивается, руки сами собой сжимаются в кулаки».

Гнев подобен анальгетику, который на время облегчает боль, и амфетамину, который дает прилив уверенности и сил. Запуская скорее биологические, чем психологические процессы, гнев временно притупляет чувство утраты, бессилия и неуверенности в себе. Хотя порой он становится положительным стимулом, гораздо чаще, как предупреждает психолог Стивен Стосны, «вспышки гнева и негодования приводят к тому, что человек проваливается еще глубже, чем в момент, когда они случились».

Александр говорит мне: «Я буквально ослеплен яростью. Это чисто физическая, животная реакция. Я пытаюсь реагировать цивилизованным образом, но у меня плохо получается».

Чувства и мысли, которые он описывает, не безумны. Однако, решая в припадке гнева реализовать свои планы, зачастую в итоге мы не чувствуем себя ни сильнее, ни защищеннее. Слишком часто акты романтического возмездия оборачиваются против нас самих. Отвечая той же монетой на действия партнера, мы не приближаем его возвращения.

Александру необходимо найти безопасный выход своей всепоглощающей ярости и острой боли, которая скрывается за ней. Первым делом ему нужно научиться мириться со своими чувствами, когда нет другого выбора, и уходить от них, когда выбор есть.

В моменты, когда нас захлестывают эмоции, важно уметь контролировать себя. Помочь в этом могут дыхательные упражнения, расслабляющий горячий душ, купание в прохладном озере, прогулки на природе, пение и танцы под музыку и активные виды спорта. Облегчение может приносить как спокойствие, так и движение.

Но желание мести сидит глубоко. Подобно ревности, изгнать его очень сложно, поэтому стоит научиться перерабатывать его здоровым образом. Как замечает психоаналитик Стивен Митчелл, любви без ненависти не бывает, поэтому мы должны подружиться со своей яростью, а не пытаться избавиться от нее. Один из способов сделать это – позволить себе желать мести, но не осуществлять ее. Фантазии о возмездии могут быть невероятно очистительными. Хранимые в святилище нашего разума или высказанные в личном дневнике, эти фантазии могут вытеснить порочные мысли и убийственную ярость, заполняющую все наше существо. Позвольте своему воображению разыграться. Купите записную книжку и напишите на обложке: «Моя месть». Не стесняйтесь, вылейте туда самые страшные мысли. Но установите лимит времени. Не больше семи минут в день. Откладывая записную книжку, забывайте и о связанных с ней мыслях.

Хитроумные фантазии о мести порой приносят удивительное удовлетворение. Спросите себя: что вам нужно, чтобы почувствовать себя лучше? Пять лет ежедневных коротких сеансов китайской пытки водой? Или единственное и неповторимое идеальное наказание?