Если фантазий недостаточно, порой акты мести допустимы. Я помогла многим парам обсудить, какое воздаяние кажется приемлемым обоим партнерам, а затем осуществить получившийся план. Этим стратегиям позавидовал бы сам Макиавелли! Не стоит забывать и о юморе. Однажды мужу, который занимался политикой, пришлось перевести солидную сумму с личного счета своему самому презираемому сопернику на местных выборах. «Лучше пусть пойдет ему, чем в карман шлюхе», – радостно заявила его жена. Она была удовлетворена. Умение отомстить – великое искусство.

Александр нашел временное утешение в фантазиях, но оказался на перепутье, не в силах понять, куда двигаться дальше, пока Эрин не разберется, чего она хочет. «Это ожидание кажется мне ужасной слабостью, – говорит он. – Вся власть у нее. Пока она оценивает свои варианты, я сижу в заложниках».

В его дилемме слышно эхо традиционной патриархии. Какой мужчина позволит женщине править бал? Не случайно обманутые любовники в великих пьесах и операх скорее убивают своих возлюбленных, чем отказываются от свободы решать все самим. Смерть – ее, его, их обоих – единственный достойный выход. «Раненое сердце жаждет крови, чтобы ею смыть позор», – жалуется Канио в опере «Паяцы» Леонкавалло.

Я попросила Александра допустить, что ожидание, пока Эрин сделает выбор, ни в коем случае не лишает его ни чести, ни власти, ведь это лишь проявление любви. Александр медленно движется от желания причинить боль к осознанию собственной боли. Перестав пытаться отомстить Эрин, он объяснил ей, как сильно она его ранила. Они восстановили отношения и теперь работают над тем, чтобы заключить новое соглашение. Александр признается, что недавно видел Мику на сцене вместе с Эрин, «и [его] снова поманило это темное чувство. Но [он] сознательно решил его отпустить».

Искусство восстановительного правосудия

Может, месть и не всегда сладка, но время от времени она приносит удовлетворение, наделяя силой оскорбленную сторону и позволяя паре оставить измену в прошлом. Мы все жаждем справедливости. Однако важно различать карательное и восстановительное правосудие. Первое лишь наказывает виновника, в то время как второе помогает все исправить.

Я заметила интересную связь между реакцией моих пациентов на измену и типом правосудия, к которому они обращаются. Одни оплакивают потерю глубинной связи. «Мне больно, потому что я тебя потерял». Другие оплакивают потерю лица. «Поверить не могу, что ты выставил меня такой дурой». Первое свидетельствует об ударе по отношениям, второе – об ударе по самолюбию. В первом случае разбиваются сердца, во втором – уязвляется гордость. Неудивительно, что человек, которому важнее отношения, с большей вероятностью найдет в себе сострадание и любопытство к измене партнера. Это позволит ему прибегнуть к восстановительному правосудию, даже если они с партнером решат расстаться. Человек, которому важнее гордость, гораздо менее сговорчив. Ему сложно проявить искренний интерес к тому, что подтолкнуло партнера к измене, поскольку он одержим жаждой мести.

Восстановительное правосудие дает простор для воображения. Думая об удовольствии возмездия, я вспоминаю хитрость молодой француженки Камиллы, посещавшей мои лекции. Она написала мне, чтобы поделиться историей «об измене мужа, о [своей] реакции на нее и той пользе, которую все это принесло».

Камилле тридцать шесть. Она происходит из старинного семейства из Бордо. Десять лет она замужем. Ее муж, 45-летний Амаду, вырос в Мали и переехал во Францию, когда ему было за двадцать. У них трое детей. Проблемы начались три года назад. Камилла прекрасно помнит этот момент. «Я завтракала с сыновьями, когда мне позвонила подруга, чтобы сказать, что мой муж завел роман с ее коллегой. Сначала я ей не поверила, поэтому она передала трубку той женщине».

Несмотря на обиду и гнев, Камилла не хотела терять мужа. Она боролась за право выйти за него замуж, когда ее родители были против. Сперва она спокойно, но решительно расспросила его обо всем, а затем обратилась к подругам за поддержкой. «Я провалилась в глубокую пропасть, испытывая все типичные чувства. Я на неделю взяла больничный. Я рыдала на плече подруг, топала ногами и пила кофе с ликером чашку за чашкой. Подруги успокаивали меня, слушали и разделяли мои страдания».

Затем Камилла почувствовала себя готовой объяснить мужу, что в ее культуре его поведение считается неприемлемым. «Он вырос в среде, где полигамия в порядке вещей, – говорит она. – Он выслушал меня и посочувствовал моему горю, но я заметила, что он не испытывает вины за содеянное». Камилла знала и еще кое-что о прошлом мужа: он был воспитан в глубоко суеверной, анимистической культуре. Приняв это в расчет, она поняла, как ей следует поступить. «Я решила войти в его мир и поговорить с ним на его языке. Я быстро ушла с позиции жертвы и взяла ситуацию в свои руки, благодаря чему мое восприятие коренным образом изменилось. Теперь я видела, что способна действовать, и это облегчило мою ношу».

Месть Камиллы оказалась невероятно изобретательной. «Первым делом я связалась с одним из друзей мужа, пожилым человеком, который пользуется огромным уважением в африканском сообществе. Он пришел к нам и пожурил Амаду за его выбор – не за то, что муж завел роман с двумя женщинами, а за то, что нашел любовницу в нашем круге». Камилла понимала, что не сможет перекроить представления мужа о многоженстве, однако при этом знала, что в его культуре полигамия разрешается, только если мужчина может материально обеспечивать обеих женщин и удовлетворять их сексуально. Держа это в уме, она пожаловалась на неполноценность мужа в сексуальной сфере, что, мягко говоря, немало смутило Амаду.

На следующий день Камилла отправилась на халяльную бойню. «Я купила две бараньи ноги: одну отправила пожилому другу мужа, а другую принесла домой, чтобы приготовить на ужин. Я понимала, что друг тут же расскажет ему о моем подарке. Так и случилось: Амаду спросил о нем, как только переступил порог дома. Я сказала, что ходила к имаму, чтобы тот забил барашка в качестве жертвы во имя спасения нашего брака. Я вегетарианка, но он мне поверил! Лучше того, он был впечатлен».

Далее Камилла захотела заручиться страховкой. «Я взяла масло ши [природный продукт, который находит много применений в Африке, но также используется в качестве смазки], смешала его с очень острым перцем пили-пили и спрятала в шкафу в своей спальне. Я решила так: еще хоть раз узнаю, что он снова с ней спутался, и с радостью натру его этой смесью – прямо там, где он любит погорячее».

Ее деятельность на этом не закончилась. Камилла также поговорила с любовницей мужа. «Я сказала ей, что, если она еще хоть раз к нему подойдет, я приду к ней на работу и закачу скандал. Прошу прощения за такое сравнение, но я пометила свою территорию, как собака».

Однако и это еще не все. «Наконец, я спрятала в саду бутыль с кровью, которую тоже раздобыла на бойне, выбрав место, где он должен был рано или поздно ее обнаружить. В Африке верят, что это либо проклятье, либо счастливая примета». Бутыль не обнаружена до сих пор.

Эти ритуалы правосудия пришли из другой культуры, которая Камилле не близка, но при этом они принесли ей успокоение – и не только. Вместо того чтобы просто наказать Амаду, они позволили Камилле обрести силу и существенно улучшить отношения с мужем. «Мне нужно было научиться жить, не имея уверенности, что он никогда не сделает этого снова, но в итоге я обрела другую уверенность – уверенность в себе».