волос, ниспадающих на постаревшее лицо, когда он смотрел на интервьюера. Мальчик с плаката движения за политическое равенство вызвал у неё мурашки по коже от негодования.

— Вам сказали, что вы не можете претендовать на место во Всемирном Совете из-за положений Четырнадцатой Конституции, в которой чётко сказано, что те, кто имеет теневое происхождение, не могут быть избраны для управления законами человечества, — заявила интервьюер.

— Мы зашли так далеко во многих отношениях, — ответил Амилек. — Мы просто хотим иметь одинаковые права: на жилье, на образование, на работу. Этот старый конституционный закон только доказывает, насколько велики разногласия, которые всё ещё существуют. Необходим прогресс. Либо мы вносим свой вклад, либо нет.

Лейла оглянулась на Калеба и увидела, что даже это заявление не отвлекло его внимание от её книги.

Передача новостей переключилась на ту, которая за последние две недели стала привычной территорией. Подразделение по контролю за вампирами приобрело дурную славу из-за разоблачений коррупции в верхушке истеблишмента. И глава ПКВ, и руководитель всего Отдела по контролю за третьими видами были взяты под стражу и им были предъявлены обвинения вместе с другим коллегой, который покинул ПКВ несколькими годами ранее. На свидетельскую трибуну пришла одна из них — падчерица босса ПКВ и одна из их лучших агентов — Кейтлин Пэриш. Её никто не видел с тех пор, как она появилась в суде, и многие подозревали, что она скрывалась до тех пор, пока всё не уляжется.

Предполагалось, что она скрывалась с Кейном Мэллоем — тем самым вампиром, сестра которого убита теми, кто был привлечён к ответственности. Утверждалось, что у неё был с ним незаконный роман, вызвавший презрение её коллег больше, чем её разоблачение коррупции в агентстве.

Какой бы ни была её мотивация, Лейла не сомневалась, что для того, чтобы сделать то, что сделала Кейтлин, требовалось мужество. Она доказала, что не все агенты были коррумпированы — даже если она была втянута в конфликт с Кейном Мэллоем. Ей, по крайней мере, удалось хоть как-то справиться с ущербом после протестов в Блэкторне, когда появились эти новости. Другие утверждали, что её заявление было частью плана ОКТВ по заметанию следов именно по этой причине, настолько они боялись, что новости просочатся другим путём.

Была ли у неё связь с Кейном, всё ещё оставалось под огромным вопросительным знаком.

Дедушка Лейлы много говорил о Кейне Мэллое. Он был законом для самого себя — против истеблишмента и даже против своего собственного Высшего Ордена. Ходили слухи, что он был одним из редких магистров вампиров. Ей было всё равно, каков его статус — Кейн был предметом её ночных кошмаров в детстве, и более чем достаточной причиной держаться как можно дальше от Блэкторна.

Изображение красивого вампира вспыхнуло на экране. То, что он был красив, даже она не могла отрицать. И, к сожалению, то же самое касалось того, кто лежал перед ней. Только никто не предупреждал её о Калебе. Никто не предупреждал её, что существуют вампиры такие же плохие, как печально известный Кейн Мэллой, если не потенциально ещё хуже.

— Ты его знаешь? — спросила она, желая нарушить молчание Калеба, по крайней мере, заставить его признать её… сделать что-нибудь, чтобы отвлечь его от её книги. — Кейн Мэллой.

— Мы никогда не встречались, — сказал Калеб, не отрывая внимания от страницы, которую читал.

— Он практически правит этим районом, не так ли?

— Не каждым участком.

— Не твоим, ты имеешь в виду.

— Он не лезет в мои дела, я не лезу в его, — сказал он, переворачивая страницу. — Таким образом, нет необходимости в осложнениях.

— Так он, правда, так плох, как о нём говорят?

Он взглянул на неё поверх стола, прежде чем снова уткнулся в её книгу.

— Кто говорит?

— Все.

— Репутация имеет большое значение в этом месте.

— Вот почему этот скандал не принесёт ОКТВ большой пользы. Ты думаешь, он всё это выдумал, как говорили некоторые люди?

— Я сомневаюсь в этом. Пришло время ОКТВ узнать, что грядёт.

— Излишне говорить, что ты их не одобряешь.

— Это вежливый способ выразить это.

— А как насчёт Высшего Ордена? У тебя с ними много общего?

Он перевернул ещё одну страницу.

— У тебя вдруг появилось много вопросов.

— Алиша всегда говорит мне, что я должна попытаться понять больше.

— Высший Орден украшает этот район своим присутствием только тогда, когда они хотят чего-то или хотят наложить какое-то наказание, которое, по их мнению, принесёт им очки во Всемирном Совете — всё, что сохранит их роскошь и привилегии в Мидтауне. Они могут пойти на хер, если речь идёт о большей части этого района.

— Значит, это не совсем тот единый фронт, который они любят демонстрировать?

— Если ты говоришь об Амилеке, то он пустая трата места. Он всего лишь марионетка, за ниточки которой дергают.

— Значит, ты его не поддерживаешь?

Наконец, он взглянул на неё.

— Теперь ты хочешь поговорить о политике?

— Это всего лишь вопрос.

Он на мгновение задержал на ней взгляд, а потом перевернул ещё пару страниц.

— Ты, должно быть, поддерживаешь его борьбу за равные права, — добавила она. — Разве вы все не этого хотите?

— Мы вам не ровня. Мы выше вас, — он снова взглянул на неё, и в его глазах мелькнул игривый вызов. — В какую бы иерархическую систему вы ни предпочитали верить.

— Если ты такой превосходный, почему ты ещё не главный? Почему ты всё ещё ограничен?

— Люди сильно подвели Третьи виды. Однажды это будет исправлено.

— Ты так думаешь?

— Я это знаю. Есть только один способ прийти к власти, и уж точно не через него и его политику, — он закрыл книгу и положил рядом с собой, затем повернулся к ней лицом. — Но ты уже знаешь это, если ты хоть немного так осведомлена, как утверждает твоя сестра. А она делает из тебя очень-очень умную маленькую библиотекаршу.

Он откинулся назад, положил ноги на стол, слегка согнув их, а руку перекинул через спинку дивана.

— И это снова будет смертельно для тебя, если пророчества сбудутся при твоей жизни. Ты окажешься в очень опасном положении, если править будут вампиры. Тогда у тебя не будет такой роскоши, как возможность спрятаться в безопасности Саммертона, не так ли? Тебя вынудят выбраться из этой скорлупы, нравится тебе это или нет.

— Этого не случится.

— Почему? Потому что Всемирный Совет установил все эти границы, чтобы гарантировать это? Прячась за своими заявлениями о работе над достижением равных прав, когда всё, что они хотели сделать, это предусмотреть непредвиденные обстоятельства, чтобы свести к