Боли он не чувствовал. Жгло, конечно, но терпеть можно. Иголка в руках Александра Даниловича вибрировала, накалялась. В какой-то момент Вовке даже показалось, что она начала плавиться.

– Ничего не виж… – начала было Вишенка и вдруг заорала, подскакивая за монитором: – Есть! Устье портала с Женькиной стороны опускается. Оно вышло из ледников и переместилось вниз.

Александр Данилович осторожно вынул иглу и воткнул ее рядом с первым проколом. Затем сделал еще один прокол и замер. Казалось, что в лаборатории никто даже не дышал. Вовка уставился на экран. На татуировке ничего не изменилось. Красная линия портала все так же дрожала. Вдруг…

Вовка протер слезящиеся глаза. Неужели ему показалось? Вот точка прокола, и в ней словно начала скапливаться какая-то энергия. Точка наливалась, покачивалась и, наконец, «энергия» перелилась в следующую точку прокола. А потом – в следующую. И уже без помощи Александра Даниловича медленно покатилась к иголке, торчащей в красной точке.

– Валерий Афанасьевич, не тупите, – зашипел помощник профессора. – Подводите наше устье.

Профессор словно отмер. Неуклюже взмахнул руками, чуть не опрокинул тубу с иголками, выхватил одну и вколол ее в другой конец портала, который находился где-то в пригороде Парижа. Наверное, это устье было не так далеко, потому что, даже не успев разогреться, иголка под управлением профессора повела устье портала к синей точке.

Татуировка завибрировала так, что даже волосы у Вовки на голове стали подрагивать. Два устья под иголками горели огнем и, казалось, в любой момент могли выйти из-под контроля, но профессор и его помощник прочно их удерживали. Наконец вибрация прекратилась. Русло, соединяющее два устья, пролегло по новому маршруту.

Мальцев и Александр Данилович почти одновременно вынули иголки из Вовкиной руки и испуганно переглянулись. Вовка тоже поднял голову. По виску профессора медленно сползали ручейки пота.

– Чего сидим? На Волчью поляну. Быстро! – выкрикнула Вишенка, выскакивая из-за монитора.

Все последующее Вовка видел как во сне. Перед глазами закружились белые халаты, мамино черное платье, Генкины ядовито-желтые кроссовки…

Когда все загрузились в машину, Генка обиженно встал у двери. Места больше не было. Подпрыгнув, мальчик плашмя залетел и шлепнулся на колени сидевших на заднем сиденье Александра Даниловича, мамы, Вишенки и Вовки. Вцепившись в помощника профессора, Генка дал понять, что выкинуть его из машины можно только вместе со штанами Александра Даниловича.

– Костюм забыли взять, – схватился за голову профессор.

– Это вы забыли, – буркнула Вишенка, зажатая между Еленой Константиновной, Вовкой, еще и приплюснутая сверху Генкой. – А профессионал – он профессионал даже в самой критической ситуации. Палеотеррикостюм со мной.

– Вовка, а ты реально полезешь в портал? – восхищенно прошептал Генка, пока Серёжа трясущимися руками заводил мотор.

– Еще чего, – встрепенулась Елена Константиновна. – Вон сколько бездельников набралось. Словно шпроты в банке. Вот пусть сами и лезут.

В машине повисла напряженная тишина.

– Видите ли, Елена Константиновна, – наконец решилась начать разговор Вишенка, – портал уже внедрился в магнитное поле Земли. А следовательно, никто из членов команды не имеет возможности попасть внутрь. Я хочу сказать, что войти в портал может только господин Стоянов.

– Об этом даже речи быть не может, – петушиным фальцетом взвизгнула Елена Константиновна. – А если он тоже… Как Стебелькова…

– Мама, я войду в портал. Больше некому, – спокойно сказал Вовка.

– Вот это любоф-ф. Братэлла, я горжусь тобой. Вот если бы я мог так же! Я бы тоже… Ну, не за Стебельковой, конечно… Невеста брата – это святое, – восторженно зашептал Генка.

– При чем тут любовь? – свел брови на переносице Вовка. – Там же Стебелькова. Наша Женька. Она там одна. Как я могу ее бросить?

Порывшись в кармане, Генка нашел малиновую карамельку, протянул ее Вовке и вдруг крикнул, выворачивая голову в сторону Елены Константиновны:

– Мам, ты телефон в лаборатории забыла! Вообще-то, бабушка тоже беспокоится. Звонить будет. А у нее сердце больное. Если не дозвонится, представляешь, что может случиться?

– Ой, правда, – поморщилась Елена Константиновна, вылезая из машины. – Подождите, я на минутку.

Она сделала пару шагов в сторону лаборатории и удивленно опустила глаза на зажатый в руке телефон:

– Ой! Так вот же он.

– Жми на педали! Удираем, – заорал Генка, захлопывая дверь перед носом ничего не понимающей матери.

Серёжа автоматически нажал на сцепление, и машина рванула вперед. Ошарашенные взгляды пассажиров скрестились на Генке.

– Валерий Афанасьевич, – испуганно прошептала Вишенка, провожая взглядом неуклюже бегущую за машиной Елену Константиновну. – А в нашей стране женщинам обязательно иметь детей?

– В законодательстве это не прописано, – ответил вместо профессора Генка и удобно разместился на освободившемся сиденье. – И не надо на меня так смотреть. Если ее взять с нами, то начнется: туда не ходи, того не делай. А Вовке невесту спасать надо.

* * *

На Волчьей поляне ничего не изменилось. Ремонтировать сетку никто и не собирался, даже табличку на место не повесили. А зачем? Портал же снова укочевал. А значит, до следующего форс-мажора все успокоились.

– Мы, конечно, не успели отработать с тобой все функции костюма, – причитал Валерий Афанасьевич, – поэтому тебе придется разбираться с ними на месте.

– Ну, начальные знания он все-таки успел получить в прошлый раз, когда мы пытались подготовить его – первым, до Евгении, – буркнул Серёжа, проверяя крепы костюма. – Тут главное – не растеряться. А вот если ты нам еще и этот костюм протестируешь в критических условиях, то цены тебе не будет.

– А мы его не выпустим из портала, пока не закончит тестирование полностью, – нервно хохотнул профессор и, поправив очки, добавил: – Шутка.

«Тоже мне стендапер», – пронеслось в голове у Вовки. Он принялся стягивать спортивные штаны, и в карманах звякнули баллончики с аэрозольной краской. Вовка затравленно покосился на Генку. Брат ведь слышал, как он поклялся маме, что больше никаких баллончиков, никаких граффити. И он же честно-честно хотел их выкинуть. Просто не успел. Если сейчас маме передадут его вещи, и она увидит баллончики… Наверняка подумает, что Вовка врун и не держит слово. А вдруг он не вернется из портала? Что же, у мамы останется последнее воспоминание о сыне как о человеке, который не держит обещаний? В горле запершило. К стыду своему, Вовка даже почувствовал, что сейчас расплачется. Да еще и перед Генкой, который в кои-то веки смотрит на него как на героя. Нет уж. Герой – значит, герой. Повернувшись спиной к брату, он быстро перепрятал баллончики под костюм и закрыл крепы.

Глава 12

Погоня

Ночь прошла спокойно. Женька на удивление быстро привыкла спать в полевых условиях. Немножко травы под голову – и сны всю