Первый этаж особняка был освещен, зато второй многообещающетемен. Софья выключила мобильный телефон, чтобы он не выдал ее неосторожнымзвонком, и, прокравшись к двери, дернула за ручку. К счастью, внутри былопусто. Перед ней расстилался длинный коридор с вдавленными в стену пуговкамибра. В интерьере центра здоровья, куда судьбина занесла Софью, не было ничегоказенного. На дверях не висели таблички, как в некоторых других подобных заведениях,например, «сауна», или «талассотерапия», или «тренажерный зал». Все двери былиуютно обиты мягкой кожей, ручки тускло мерцали позолотой.

Софья остановилась возле первой же двери и приложила к нейухо. Ни одного звука не донеслось до нее. Она стояла так довольно долго, потомповернула ручку и тихонько потянула дверь на себя. Открылась крошечная, нетолще солнечного лучика, щелка. Софья приставила к ней глаз и едва не закричалаот ужаса. В поле ее зрения попал мужчина, который сидел в кресле в поземонарха, устроив руки на массивных подлокотниках. Во лбу у него торчала длиннаяигла. Глаза мужчины были открыты, и он неподвижным взглядом уставился впротивоположную стену.

Софья в ту же секунду решила, что перед ней труп. Вероятно,Тишка Обморок — садист и мучитель людей. Закрыв дверь дрожащей рукой, онамелкими шажками проскакала дальше по коридору, полная решимости вызнать пропреступника все, что только возможно. От страха она вспотела, словнопарашютист, которому приснилось, что у него не раскрылся парашют, —мгновенно и обильно. Потом пот потек по спине струйками, потому что из-завторой двери доносились явственные стоны — то протяжные, то короткие и жуткие.Замирая от ужаса, Софья снова приоткрыла дверь на тонюсенькую щелку и увиделаогромного мужика с закатанными рукавами, который мял чье-то тело словно тесто.«Боже мой! — подумала она. — Человеку ломают кости! Да тут настоящийконцлагерь!»

В этот момент тот, кого мяли, снова протяжно застонал. Софьяотшатнулась и зажала уши руками. «Если мне удастся выбраться отсюда, —решила она, поеду в милицию. Да что там — сразу к генеральному прокурору!»

В третьей комнате на кушетке лежала — руки по швам —женщина, покрытая страшной серой коркой. «Ее обмазали цементом!» — ужаснуласьСофья. Влетев внутрь, она бросилась к несчастной. Цемент еще не успел застыть,но женщина не двигалась. "Наверное, ей сделали какой-то укол! —решила Софья. В этот миг женщина открыла глаза и уставилась на нее.

— Я вас спасу! — жарко шепнула Софья.

Не успело из ее уст вырваться это обещание, как в коридорепослышалис?? взволнованные голоса и шаги. Софья заметалась по комнате.Спрятаться было решительно негде — ни шкафов, ни штор, только одинаковыекушетки, низкие тумбочки да жалюзи на окнах. Однако смекалки Софье было незанимать. Она выхватила из своей сумки коробку плавленого сыра и, разодравзубами обертку на порционных кусочках, быстро обмазала лицо, оставив свободныминоздри и глаза. После этого скинула шубку и вместе с сумкой затолкала ее подсамую дальнюю кушетку, на которой обнаружилась сложенная простыня. Быстролегла, вытянулась в струнку и накрылась до подбородка. Может быть, ее примут заеще одну жертву бандита Тишки? Правда, сырок не похож на цемент. Он былсливочный, с яркими вкраплениями паприки и петрушки, но Софья надеялась, чтопри столь тусклом свете, какой горел в комнате, никто ничего не заметит.

— Она здесь! — отчетливо произнес мужской голосиз-за двери. — Пробежала через черный ход и нырнула сюда.

Софья помертвела. Ее засекли! Вероятно, коридор оснащенкамерами слежения. Такие типы, как Тишка, не могут позволить себе небрежности.Потянуло сквозняком, и по мраморным плитам пола протопали чьи-то тяжелыебашмаки.

— Вставайте! — велел властный голос.

Софья открыла один глаз и увидела прямо над собой румянуюфизиономию с майорскими усами. Глазки под короткими бровками были гнусными. «Стаким лучше не связываться», — благоразумно решила Софья и отбросилапростыню. Добыв из-под кушетки свои пожитки, она, повинуясь властным жестамохранника, вышла в коридор.

Там ее поджидали еще двое амбалов в камуфляже. Онирасступились, пропуская ее вперед, а потом погнали в холл, словноприблудившуюся овцу.

«Именно сюда попадают все, кто входит через параднуюдверь», — догадалась Софья, очутившись посреди большого зала, которомудизайнеры постарались придать уютный вид. Однако пластмассовые фикусы выгляделислишком яркими и безвкусными, а света было слишком много. В одном из креселсидел Тишка в тренировочном костюме с полотенцем на шее и таращился на нее.Софья, которая насмерть забыла про свое лицо в сыре, держалась с павлиньейважностью.'

Навстречу многочисленной процессии вышел хилый мужчина вделовом костюме, похожий на администратора, и пожевал тонкими бескровнымигубами. Вероятно, он намеревался что-то сказать, но Софья его опередила.

— Что, садисты? — звонко крикнула она, озирая всехпо очереди отчаянными глазами. — Вам нравится издеваться над беззащитнымилюдьми? Устроили тут дом пыток? Ну ничего, недолго мышкам веселиться, котвозвращается домой!

— Какой кот? — спросил один из амбалов.

— Я же говорю — чокнутая, — негромко пояснилвторой, обращаясь к администратору. — Или нанюхалась чего-нибудь. Прыгалапо коридору, словно блоха на паяльнике. Морду вон, всю вымазала какой-тодрянью.

Софья сделала глубокий выдох, швырнула шубку и сумку насоседний диванчик и двумя руками схватилась за лицо.

— Это вы во всем виноваты! — закричала она,пытаясь ногтями соскрести подсохший сырок.

И тут распахнулась входная дверь, и на пороге возникли двоехмурых мужчин. Один из них был Софье очень хорошо знаком. «Суданский!» — ахнулаона про себя. Второй, молодой парень в шапке-петушке, не слишком оригинальновоскликнул:

— Вот она!

Администратор живо обернулся к вновь прибывшим и с казеннойвежливостью предупредил:

— Мы в одиннадцать закрываемся, господа.

— Ничего, мы ненадолго, — сахарным голосом ответилСуданский, вперив в Софью задумчивый взгляд.

Впервые с тех пор, как попалась, она струхнулапо-настоящему. Она подозревала, что этот тип, Суданский, пытается влезть в еежизнь и что-то в ней поправить по своему разумению. Кто он? Что ему в ней непонравилось? Зачем он явился? Как нашел ее? И что теперь будет? Подсознаниебеспорядочно лепило вопросы, словно кляксы на промокашку.

— Мы приехали за этой женщиной, — сообщил Суданский,полоснув холодным взглядом по администратору и охране. — Машина возлеподъезда.

— Щас я так с вами и поехала! — нагло заявилаСофья, ставшая еще ужаснее после того, как пятерней пробороздила сырную коркуна лице. — Вы что, тоже Тишкины подручные?

Услышав свое имя, Тишка подпрыгнул в кресле и выпучил глаза,словно рыба, которую вытащили из ресторанного аквариума, чтобы она получшеразглядела тех, кто собирается ее съесть.