После выхода в 1947 году первого тома «Поднятой целины» на датском писатель Ханс Кирк заметил: «Величие Шолохова заключается в его эпическом таланте, в его правдивости. У него то же спокойное дыхание, что и у Льва Толстого в “Войне и мире”. В его романе “Поднятая целина” описан трудный период построения русского общества, переход от единоличного хозяйства к коллективному. Обо всех событиях рассказывает Шолохов в живописных главах с таким человеческим юмором и сочувствием, равного которому трудно найти»[172]. И, имея в виду именно «Поднятую целину», Ханс Кирк добавляет: «Если какой-нибудь писатель и заслуживает Нобелевской премии, то это Шолохов»[173].

С этого времени в течение нескольких десятилетий Шолохов сотрудничал с датским издательством «Gyldendal», в котором директорствовал крупный общественный деятель Отто Линдхардт, сыгравший заметную роль в развитии сотрудничества советских и датских деятелей культуры. Линдхарт был лично знаком с Шолоховым и приезжал к нему в Вёшенскую несколько раз. В 1965 году тираж произведений М. А. Шолохова в Дании составил около 80 тыс. экземпляров.

В августе 1955‑го, за три года до присуждения Нобелевской премии Пастернаку, имя Шолохова привлекло мировую общественность в связи с его открытым письмом в редакцию журнала «Мировая литература». В нем он призывал писателей преодолеть политические границы вопреки холодной войне: «У писателей всего мира должен быть свой круглый стол. У нас могут быть разные взгляды, но нас объединит одно: стремление быть полезным человеку»[174]. В частности, это письмо очень тепло приняли в Италии — ​в нем усмотрели свидетельство десталинизации и политики, и культуры в СССР.

В 1957 году проходила пресс-конференция прозаиков Союза датских писателей, и Шолохов встретился со многими представителями датской литературы, в частности с Х. Кирком и Х. Шерфигом. Михаил Александрович предложил провести конгресс писателей, рассказал о своей работе над «Поднятой целиной» и «Они сражались за Родину». Датчане же выступили за сближение русской и скандинавской культур, обмен произведениями искусства.

Полгода спустя после присуждения Пастернаку Нобелевской премии Шолохов путешествовал по Европе в связи с изданием переводов своих произведений. В Италии переводчик «Доктора Живаго», славист Петро Цветеремич, взял у Шолохова интервью, опубликованное в газете «Vie Nuove» под названием «Тихий Шолохов». В нем он отметил: «Критика, и не только советская, единодушно считает его одним из самых великих ныне живущих писателей мира»[175].

История номинирования

Впервые Шолохова номинировал будущий член Шведской академии, профессор Стокгольмского университета Генри Олссон в 1947 году. В августе того же года Шолохов написал Сталину письмо с просьбой разрешить ему поездку в Швецию — ​вероятно, писатель узнал о своей номинации. Но Сталин даже не ответил.

1947‑й — ​это следующий год после первого номинирования Бориса Пастернака. Шолохов и Пастернак, не только став конкурентами за премию, но и будучи антагонистами и в эстетической системе, и в мировоззренческой, имели общее: оба оказывались в шаге от ареста; на обоих в сыскных органах вели досье; оба помогали соотечественникам, попавшим в тиски системы; оба в равной мере гениальные бытописатели.

5 марта 1953 года умер Сталин. Его смерть изменила внутриполитический климат. На Западе появилась надежда, что изменится и внешнеполитический вектор СССР. В знак этих чаяний советский писатель С. Н. Сергеев-Ценский получил из Нобелевского комитета приглашение выдвинуть кандидата на премию 1954 года. Сергеев-Ценский передал его в Союз писателей.

27 января 1954 года в Отделе науки и культуры ЦК подписали заключение: «Считаем целесообразным рекомендовать через т. Сергеева-Ценского воспользоваться предложением…»[176]. Через четыре недели, 23 февраля, в протоколе № 54 зафиксировали решение секретариата: «Принять предложение Союза советских писателей о выдвижении в качестве кандидата на Нобелевскую премию писателя Шолохова М. А. Внести на утверждение президиума ЦК КПСС»[177]. 25 февраля президиум его утвердил.

Пока длилась вся эта волокита, время на номинацию 1954 года истекло, но Сергееву-Ценскому ответили, что «Шолохов будет выдвинут в качестве кандидата на Нобелевскую премию за 1955 год»[178]. Год спустя Шолохов действительно стал номинантом Нобелевского комитета, и его кандидатуру серьезно обсуждали, но нашлись и серьезные оппоненты, резко возражавшие против его награждения.

В 1958 году в ЦК КПСС вновь встал вопрос о присуждении Нобелевской премии Шолохову, что, вероятно, объяснялось слухами о том, что премию этого года академия может разделить между ним и Пастернаком. Но из-за того, что Шолохов не завершил «Поднятую целину», его кандидатуру отвергли.

В этой истории показательно, что руководство страны разработало план действий на случай, если бы Шведская академия все же решила разделить премию между Пастернаком и Шолоховым. План был такой: «Если т. Шолохову М. А. будет присуждена Нобелевская премия за этот год наряду с Пастернаком, было бы целесообразно, чтобы в знак протеста т. Шолохов демонстративно отказался от нее и заявил в печати о своем нежелании быть лауреатом премии, присуждение которой используется в антисоветских целях. Такое выступление т. Шолохова представляется тем более необходимым, если премия будет разделена между ним и Пастернаком»[179].

Об очередной номинации Шолохова стало известно в 1962 году от секретаря Нобелевского комитета Уго Вилларса. Он конфиденциально попросил дипломата из стокгольмского посольства переслать требуемые справки не позднее 1 марта. В итоге документы ушли из Москвы лишь 12 марта, что, скорее всего, свидетельствует не о разгильдяйстве, а о нежелании руководства допускать Шолохова до награды. Сам Шолохов, вероятно, знавший о номинировании, снова попросил разрешения поехать в Швецию — ​и снова получил отказ[180].

А в 1964 году премию присудили французскому писателю и философу Жан-Полю Сартру. Но он отказался, объяснив свое решение тем, что Нобелевская премия стала «западной высшей культурной инстанцией». О награждении русских писателей Сартр выразился так: «Вызывает сожаление тот факт, что Нобелевская премия присуждена Пастернаку, а не Шолохову, и что единственным советским произведением, получившим премию, была книга, изданная за границей и запрещенная в родной стране…»[181].

К этому времени во французских периодических изданиях было опубликовано немало положительных откликов о творчестве Шолохова. Например, светская газета «Le Figarо» публиковала о писателе мнения таких известных французских литераторов, как Андре Моруа, Анри Труайя, Морис Дрюон, что, разумеется, увеличивало шансы на получение премии.

В 1965 году Шведская академия присудила премию Шолохову из 88 кандидатов. Согласно формулировке, наградили его «за художественную силу и цельность эпоса о донском казачестве в переломное для России время».

В этот раз все организационные и бюрократические вопросы по выезду писателя на награждение решили