И, помолчав, тетушка заключила уже с раздражением:

– О чем вообще говорил этот человек? В этом надо разобраться!

Саша молчал. Он как-то догадывался, кому предстоит разбираться с этими обвинениями, прозвучавшими в адрес тетушки. И догадывался, кто будет тем человеком, которому предстоит разыскать этого священника и потолковать с ним по душам.

– Съездишь в монастырь? Разберешься, что там и к чему?

– Да.

– Вот молодец! – обрадовалась тетушка. – А этот гусь тоже хорош! Пришел! Наговорил с три короба! И ушел! Нет чтобы остаться, все обсудить в спокойном тоне. Ну разве так дела делаются? И вообще, разве священникам не полагается быть добрее к простым грешникам? Что это такое нашло на этого человека? Просто не понимаю.

Проводив тетушку до дома, Саша вернулся в библиотеку. Там он разыскал Катю.

– Можешь провести меня в монастырь?

Девушка засмеялась:

– Никак ты в монахи решил податься!

– Нет. Просто хочу поговорить с этим священником, который сегодня напал на тетушку с обвинениями. Она твердит, что не понимает, о чем идет речь. Вот я и хочу с ним поговорить. Вдруг какая-то ошибка закралась.

– Тогда в монастырь тебе для этого ехать не надо.

– Почему?

– Я часто бывают в нашей Константино-Еленинской обители, но это духовное лицо там никогда не видела.

– Ну ты же не все время там торчишь.

– Верно, – подтвердила Катя. – Иногда я еще работаю. И учусь. Но всех, кто служит в монастыре, я знаю.

– Но этот священник твердил, что деньги должны были достаться монастырю. Что на эти деньги должен был быть возведен храм или другие монастырские постройки в Ленинском. Ты сама живешь в Ленинском. Ты знаешь, что у вас там есть монастырь!

Катя молчала.

– Возможно, ты и прав. И какова бы ни была твоя цель, ты хочешь поехать в монастырь, и я должна тебе в этом благом деле помочь. Подожди немного, я сбегаю, отпрошусь, и поедем.

– Прямо сейчас?

– А чего откладывать!

Саша даже онемел от счастья. В груди у него словно начался пожар. Какое счастье! Спасибо тому священнику, который поднял сегодня на лекции бурю. Недаром его лицо сразу показалось Саше симпатичным. Пусть тетушку этот священник и травмировал своими обвинениями, но зато какой подарок сделал он Саше! Теперь они вдвоем с Катей поедут к ней в Ленинское в монастырь! А это добрых полчаса пути. И уж Саша постарается, чтобы дорога заняла у них как можно больше времени.

Катя появилась совсем скоро.

– Все! Отпросилась! Как только Зоя Михайловна узнала, что речь идет о Елизафете Федоровне и ее добром имени, она меня тут же отпустила. Кстати, я все хотела у тебя спросить, раз уж ты племянник тетушки Феты, то наверное, должен знать, почему ее так зовут?

– Во-первых, не племянник, а двоюродный внук. А во-вторых, нормально ее зовут.

– Но она не Елизавета, а Елизафета. Паспортистка напортачила?

– Дедушка тетушки Елизафеты, я его и не помню даже, он задолго до моего рождения умер, так вот, он был поклонником русской поэзии. И особенной его любовью пользовался Фет. Вот он и настоял на том, чтобы вклинить в имя своей внучки фамилию любимого поэта. Не Елизавета, а ЕлизаФЕТа получилась. Понимаешь?

– Чудак дедушка.

– Чудак-то он чудак, только тетушка Фета внакладе не осталась. Тот участок, на котором сейчас стоит ее «Мансарда», ей достался как раз от дедушки. Он был литературным критиком, сам писал статьи, ему выделили этот участок. Чтобы, значит, творил себе человек в тишине и на природе. В те годы на землю не скупились, никаких шести соток. Участок дали большой, и дедушка настоял, чтобы участок достался его внучке Фете. Мою собственную бабушку звали Галиной, и это имя дедушка не одобрял. Он рассчитывал, что внучку назовут Мариной, а с Галиной у него никаких приятных ассоциаций не возникало. Поэтому он к моей бабушке относился всегда с прохладцей.

– Наверное, ей было обидно.

– Наверное. И то, что ее лишили дачи, тоже задело. Когда участок достался тетушке Фете, она старую дачу снесла, ни с кем из нас не посоветовавшись. Вернее, сообщила, что собирается на участке деда воплотить свою давнюю мечту в жизнь и хочет строить там центр духовных практик. Но сообщила так, для порядка, на самом деле нашего совета ей не требовалось, она все уже для себя решила.

– Но теперь справедливость восторжествует.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну твой дедушка имел двух внучек. Но обогатил он лишь одну из них – Елизафету Федоровну, названную так, как хотелось дедушке. А Галина Федоровна осталась не у дел. И ее дочка тоже. И ты. Но у Елизафеты Федоровны своих детей нету, так что наследники ее все равно ты и твоя мама. Участок на побережье перейдет к вам.

Такая рассудительность Кати, касающаяся столь щекотливой темы, заставила Сашу насторожиться. С чего это Катю заинтересовало, кто окажется наследником тетушки Феты? И про этот участок зачем Катя заговорила? Просто так или у девушки все же есть какой-то тайный умысел? Саша внимательно посмотрел на свою спутницу. Но по Катиному лицу ничего нельзя было прочитать. Оно было совершенно безмятежным. И выражало лишь кроткую радость по поводу того, что некоторая несправедливость в Сашиной семье теперь будет исправлена.

Но стоило Саше немного успокоиться, как Катя снова заговорила.

– Так часто бывает, что одним все, а другим ничего, – неожиданно произнесла она. – Вот взять, к примеру, мою собственную семью, меня. Может, ты не знаешь, но дядя Коля – это мой отчим. А родной мой отец развелся с моей мамой, когда мне было три годика. Что у них там произошло, я не знаю. Но отец с тех пор ни разу не появлялся. И вдруг! Спустя двадцать лет папуля объявился вновь. Вернее, даже не сам. Приехал поверенный в его делах. Мне он не понравился. Какой-то скользкий тип. Глаза такие неприятные, пустые и холодные. Ну чисто рептилия! Но мама с дядей Колей ничего такого в нем не заметили. Встретили этого господина Охапкина, заперлись с ним в комнате, меня они туда не пустили, и очень долго о чем-то разговаривали. И с тех пор с ними что-то случилось. Родители только и говорят, что о моем замужестве.

– Ты выходишь замуж?!

Саша уже приготовился впадать в отчаяние.

Но Катя засмеялась:

– Нет. Даже и не собиралась. Да и не за кого. Но родителям этого не объяснить. Ты же помнишь, как они накинулись на тебя, когда увидели рядом со мной. А когда ты уехал, они прямо извели меня расспросами, кто ты такой да что у нас с тобой есть. И не могли скрыть разочарования, когда я им сказала, что мы просто шапочно знакомы. Мама мне даже выговор сделала, что я не умею завлекать в свои сети кавалеров. Она так и выразилась – в свои сети! А уж скольких женихов приводили они к нам в дом за последнее время! Все соседи, кто не женат и хоть как-то может считаться женихом, побывали у нас на смотринах. И алкаши, и уголовники, и дегенераты, а других у нас и не водится. Я пыталась обратить на это внимание своих родителей, но они меня словно бы не слышат. Такое впечатление, что им не терпится сбагрить меня кому угодно. Хоть первому встречному, хоть кому другому.