– Предлагаю помолиться, – тут же встряла Марья. –Черт, тетрадь забыла… Господи, прости. Ничего, я по памяти многое помню.

– Лучше такси вызови, – посоветовала я. – Спатьхочу.

– Я думаю, вам следует остаться у меня.

– Это покажется подозрительным, если за нами следят. А таквсе естественно: мы ждали в твоей квартире, когда закончится встреча с Сергеем,потом ты приехал, мы обсудили ситуацию и отправились домой. На то время, чтопрошло с момента, когда вы простились с Сергеем, и до того, как ты вернулсядомой, надо что-то придумать… Ну, куда-то заезжал или просто по городу катался,чтобы нервы успокоить.

– Скажу, что заезжал на квартиру мамы, – слегказаикаясь, ответил он. – Она отдыхает у сестры, просила цветы поливать, аднем мне некогда.

– Отлично, – обрадовалась я его способности соображать.Тут он подскочил ко мне и, схватив за руку, неожиданно заявил:

– Симона, нам надо уехать. Чем скорее, тем лучше. Добром этоне кончится, заявляю тебе как адвокат.

– Куда уехать? – не поняла я, потому что события этойночи основательно меня доконали и соображала я не очень.

– Лучше всего за границу.

– На это деньги нужны, – присвистнула я.

– У меня есть кое-какие сбережения. Не бог весть что, но напервое время нам хватит. А там я что-нибудь придумаю, поверь мне. Я… я намногое способен, – выпалил он, а я оказалась в весьма затруднительномположении: вообще-то я ему верила – и в то, что он на многое способен, хоть ивыглядел Олег классическим неудачником, и даже в то, что он в самом делевлюблен или так думает, и я была ему за это благодарна. Да вот беда, нималейшего желания ехать за границу у меня не было, тем более с Олегом, потомучто нисколечко он мне не нравился. То есть нравился, конечно, раз человек хорошийи помогает нам, но ведь это совсем другое. Один раз я уже здорово погорела назамужестве и впредь решила выбирать мужчин осмотрительнее, а лучше всего с этимделом и вовсе не торопиться.

Я пыталась найти нужные слова, чтобы не обидеть его. Ксчастью, на помощь пришла Марья, ее голос заполнил затянувшуюся паузу.

– А как же я?

Олег с удивлением взглянул на нее, как будто только чтовспомнил о ее существовании.

– А как же Марья? – подхватила я.

Он едва заметно поморщился.

– Ну, можно и ее с собой взять.

– Какой умный, – обиделась она, – что я там делатьбуду? Там одни иноверцы и даже не говорят по-нашему. Я в школе немецкий учила,но без всякого толку. И вообще, меня влечет только к божественному, книжкукакую-нибудь жалостливую почитать или вот картинки умилительные, про исцелениявсякие. К светской жизни у меня стойкая аллергия. А за границей ничегоумилительного нет, опять же, кому я там нужна, скажи на милость? Ждут там меняс распростертыми объятиями, как же… – Она презрительно хмыкнула и отвернулась.

– Тогда, может, в монастырь? – робко предложил Олег.

– Мирское начало, к сожалению, во мне еще очень сильно. Душастремится к горним высям, а презренная плоть тянет вниз. Свило гнездо в душемоей чревоугодие. Я, к примеру, сладкое люблю. И побольше. А это грех. А где вмонастыре сладкое, да еще побольше?

– На тебя не угодишь, – обиделся Олег. – Толькоесли нас посадят, в тюрьме сладкого совсем нет, там обитель слез и скорби, итакой девушке, как Симоне, там совершенно не место.

– Думаешь, нас засудят? – перепугалась Марья.

– Еще как… Если найдут, конечно.

Домой мы возвращались в подавленном состоянии духа, что инеудивительно. Марья предложила помолиться на сон грядущий, и я вполне искреннеприсоединила свои мольбы к ее. Затем Марья читала вслух Евангелие, выбрав томесто, в котором Христос обещал разбойнику, что тот увидит царствие небесное.

– Видишь, – взбодрившись, заметила Марья, – онформенный душегубец, а царствие небесное ему обещано. Значит, и нам гореватьособо нечего. Главное – вовремя покаяться. Христос сказал: «Будет тебе по веретвоей», – вот я верю, что все как-нибудь обойдется. И ты верь, раз дело-тоу нас общее, то есть труп один и тот же. Иначе неразбериха получится и господьбудет в недоумении, помогать или нет. Понимаешь, что я имею в виду?

– Понимаю, – кивнула я и начала верить, как советовалаМарья.

Утром мы встали поздно. Я бродила по квартире, уговариваясебя сесть за работу, и тут вспомнила, что во вчерашней суматохе так и неотдала конверт с компроматом Олегу.

– Вот черт, – буркнула я. Марья, конечно, услышала.

– Не сквернословь. И поминать лукавого совершенно ни к чему.Ты только о нем подумаешь, а враг человечий тут как тут. Он нам сейчас особеннонекстати. Так что воздержись.

– А кто вчера лукавого поминал? – съязвила я.

– Так ослабла душа в мытарствах, вот бес и попутал. А чеготы вдруг о нем вспомнила?

– Забыла Олегу фотографии отдать.

– Не беда, сегодня отдашь. Дай-ка взглянуть, интересно.

Мне интересно не было, но я все-таки устроилась рядом, и мыстали разглядывать фотографии.

– Ну у него и вкусы, – покачала головой Марья. –Ты только подумай, променять тебя на такую корову. Поди метра два, не меньше. Арожа-то до чего пакостная. А у этой нос длиннее, чем ноги. Не нос, а хоботкакой-то.

– Марья, говорить так – грех, – напомнила я, чтобы онане увлекалась. Конечно, вкусы у людей разные, но большинство сочло бы девушекна фото очень даже симпатичными.

– Прелюбодейки, – зло фыркнула Марья, сунула фотографиив конверт и протянула мне.

Я набрала номер рабочего телефона Олега. Он оказался наместе, про фотографии он так и не вспомнил – должно быть, тоже здоровопереживал из-за вчерашних событий. Я договорилась, что через полчаса буду унего в офисе, и начала собираться. Разумеется, Марья решила ехать со мной.

Не успели мы покинуть двор, как Марья зашептала, пообыкновению уставившись в заднее стекло:

– За нами какой-то хмырь пристроился. На черном джипе.

И в самом деле, взглянув в зеркало, я увидела «Чероки»,очень может быть тот самый, что пасся у нас во дворе. На светофоре он свернул,но на площади опять появился.

– Гранату бы, – мечтательно протянула Марья.

– Душегубка, – усмехнулась я.