– Фотографии, на которых запечатлены его любовныепохождения.

– Можно взглянуть?

– Мучает любопытство? – усмехнулась я.

– Нет… просто… хотел тебя подольше задержать в своемкабинете. Когда еще увидимся… Я буду тебе звонить. Можно?

– Можно, – милостиво разрешила я и поторопиласьубраться из его кабинета.

Войдя к Олегу, я застала удручающую картину: Марья грызланогти, разглядывая столешницу, сам же хозяин носился по кабинету в состоянии,близком к истерике.

– Опять что-нибудь случилось? – вздохнула я, в принципене ожидая от жизни ничего хорошего.

– Олег считает, что враги тебя охмуряют, а ты идешь у них наповоду, – сообщила Марья.

– И только-то? – не поверила я.

– Да, – взвился Олег. – Я считаю, этот… тип ведетсебя исключительно нахально, а ты ему потакаешь.

– Я просто намеревалась разузнать, что происходит в станеврагов.

Это я с ходу придумала, чтобы отвязаться от Олега, но лишьтолько произнесла сии слова, вдруг подумала: неспроста Андрей меня в кабинетзазывал и кофе поил. Что-то его здорово беспокоит. Он-то сказал: неразделенныечувства, но мне в это не верилось. Андрей не походил на человека, способноголюбить кого-то, если этот «кто-то» не он сам. Сидя в ресторане, Гридин намекал,что хотел бы свести со мной знакомство поближе, это как раз нормально и болееподошло бы такому типу, как он: ни к чему не обязывающий роман, короткий иприятный. Но с большой любовью он явно поспешил, или за последние часы произошлонечто такое, что заставило его чувства вспыхнуть со страшной силой. В моейжизни за это время появился труп. Интересно, а у него что?

Так как я погрузилась в глубокие раздумья, Олегу с Марьейосталось лишь глазеть на меня, наблюдая напряженную работу мысли.

– Ну и как? – робко подала голос Марья. – Узналачто-нибудь?

– Враги не дремлют.

Тут я вспомнила, что Андрей весьма настойчиво выспрашивал,не звонил ли мне муж. Очень захотелось позвонить самой. Я придвинула телефон инабрала заветный номер. Три гудка и голос Сергея:

– Слушаю.

Я повесила трубку и пожала плечами. Чего этот хмырь мнеголову морочил? Впрочем, это скорее я самой себе ее морочу, думая о всякойерунде, а между тем…

– Я беспокоюсь о трупе, – немного не к месту сказала я.Оба разом побледнели.

– А что, его уже… нашли? – заикаясь, спросил Олег.

– Еще нет, но это не мешает мне беспокоиться. – Ядостала из сумки конверт и громко охнула, рядом с конвертом в соседнемотделении лежал пистолет с глушителем, который я вчера позаимствовала укиллера-неудачника. И я с этой штукой полдня болтаюсь по городу! Совсем с умасошла. – Спрячь куда-нибудь, – торопливо сказала я, выложив пистолетна стол. Теперь позеленел Олег, боязливо косясь на опасную игрушку.

Тут дверь распахнулась, и в комнату вошел Андрей. Олегбыстро выдвинул ящик стола и бросил туда пистолет. Успел его заметить Андрейили нет, судить не берусь, однако на его красивой физиономии ничего неотразилось, она была грустна, и не просто грустна, а с намеком на глубокиепереживания.

– Олег Михайлович, – сказал он опять-таки сгрустью, – вам нужно забрать бумаги у Медведева, я с ним сейчасразговаривал, он будет у себя до двух.

– Хорошо, Андрей Петрович, – кивнул Олег. – Ячерез несколько минут отправлюсь. – И даже встал для большейубедительности.

– Извините, – точно опомнившись, сказал Андрей ипоспешно удалился.

– Надо ехать, – вздохнул Олег.

– Кто такой Медведев? – проявила интерес Марья.

– Наш клиент.

– А мы? Ты же должен заниматься нами? При чем здесь какой-тоМедведев?

– Пошли, – сказала я и потянула ее к двери.

– Симона, – робко сказал Олег, – а как жепистолет? Не могу же я…

Пришлось сунуть оружие опять в сумку.

Дома я все-таки засела за работу. Что делала Марья, не знаю,до тех самых пор, пока не зазвонил телефон и она не ворвалась в мою комнату стаким выражением на физиономии, которому очень бы подошел истошный вопль:«Горим!» или «Караул!» Выяснилось, что я была недалека от истины.

– Звонил Олег, – заплетающимся языком сообщилаона. – Его пытались убить.

– Он сам звонил?

– Да.

– Хорошо. Значит, ничего страшного. Где он?

– В больнице, просил срочно приехать.

Конечно, мы поехали. До больницы, где находился Олег, мыдобрались в рекордные сроки. Возле палаты под номером тринадцать вертелсяприземистый мужичок в тельняшке, кедах и потрепанной кепке. На ладонитатуировка: якорь и какие-то буквы, из чего я заключила, что он моряк, впрошлом, разумеется.

– Красавицы, – расплылся он в глупейшей улыбке, –проходьте, болезный наш с нетерпением ожидает вас.

Болезный возлежал в одноместной палате, голова его былазабинтована, левая рука на перевязи, вид он имел гордый и страдальческийодновременно. Морячок подтянул стул к кровати и устроился на нем с довольнымвидом.

– Симона, – простер ко мне здоровую руку Олег, точнопросил милости, из чего я заключила, что меня ждут скверные новости. Так иоказалось. – Я отправился к Медведеву, – торопясь, заговорил Олегпосле того, как я пожала его руку, а он мою поцеловал. – Офис у него рядомс парком, там, где начинается Лебяжий пруд. На машине не проедешь, их оставляютвозле парка, а к офису ведет аллея. И когда я возвращался, вдруг кто-тоокликнул меня. Я остановился, и тут… меня ударили по голове, кажется, дубинкой,я пробовал защищаться, в результате мне повредили руку. Я лишился сознания, акогда очнулся… В общем, конверта в портфеле не было. Медведевские бумаги наместе, а конверт исчез. У меня сотрясение мозга, – добавил он с большойобидой.

– Оно у тебя было сразу после рождения, – разозлиласьМарья, начисто забыв о христианском милосердии. – Зачем ты конверт с собойпотащил? У тебя же сейф в кабинете.

– Я побоялся оставить его там, – поникнув головой,сообщил он. – Я не доверял Гридину. И вообще никому в нашей конторе.

– И правильно, – кивнул морячок. – Все адвокаты –жулики и кровопийцы. У меня сосед адвокат, уж сколько раз по-товарищески к немуобращался: «Сергеич, дай на бутылку», – ни-ни, только рожу воротит, а яего вот с таких лет знаю…