«Была хорошая обстановка. Тов. Дубчек заявил, что ни с одним другим человеком ему не было так легко разговаривать»[265].

Вернувшись в Будапешт, Кадар 22 января позвонил Брежневу и сообщил о состоявшейся встрече с Дубчеком. Поделился, в частности, приятными впечатлениями, которые произвел на него новый первый секретарь ЦК КПЧ. Можно только догадываться, почему Кадар решил проинформировать советского руководителя. Характерно, что Брежнев не выразил своего недовольства в связи с этой частной встречей.

Итак, начало было многообещающим. Последовавшая за первой встречей серия контактов двух лидеров проходила в более сложных, кризисных для Чехословакии условиях. Немало трудностей и проблем ожидало Дубчека на избранном пути. Ему предстояло неоднократно выслушивать упреки в свой адрес на многосторонних совещаниях партийных деятелей стран Организации Варшавского договора (ОВД), приходилось считаться с «коллективной мудростью» лидеров коммунистических и рабочих партий стран, далеких от каких-либо реформ и демократических устремлений. Они считали гораздо более опасными и в целом угрожающими для дела социализма ситуацию в Чехословакии и перспективы развития страны. Мало кто, кроме Кадара, понимал по-настоящему и мог объективно оценить действия и намерения чехословацкого политического руководства. Кадар же имел возможность во время личных встреч с чехословацким руководителем не только поделиться своим опытом, но и выяснить реальное состояние дел в Чехословакии. Он, естественно, располагал большей информацией о намерениях и целях лидера КПЧ, чем руководители других братских партий. Кадар доверял Дубчеку и считал, что под его руководством партия сумеет преодолеть кризисное состояние страны. Поэтому на многосторонних форумах партийных деятелей он упорно в острых дебатах с оппонентами чехословацких реформ пытался практически до конца поддерживать позицию лидера КПЧ и защищать его самого от нападок и критики. При этом Кадар, как правило, излагал свое собственное видение и оценку ситуации. О том, как это происходило, свидетельствуют конкретные материалы последующих встреч с участием Дубчека или в его отсутствие.

Вслед за первой встречей Дубчека и Кадара вскоре последовала вторая. Она состоялась 4–5 февраля 1968 г. по просьбе Дубчека. Он назначил ее сначала на 5-е число, предложив местом проведения Будапешт, но затем лично позвонил в венгерское посольство в Праге, в результате чего была достигнута договоренность о проведении двухдневной встречи в Комарно. Во время встречи состоялся обмен мнениями о внешнеполитической ситуации в мире и о назревших актуальных проблемах внутреннего развития ЧССР[266]. Следует учитывать, что положение в стране становилось все более тревожным: одновременно сплачивались как ретроградные, выступающие против реформы, силы, так и протагонисты широкой радикальной демократизации жизни страны, либерализации режима, расширения реальных прав и свобод граждан. Такие устремления присутствовали и в рядах самой КПЧ, а также в близких к ней кругах интеллигенции, следовательно, находили отражение в планах и проектах самого партийного руководства. Атмосфера в стране стремительно менялась. Ситуация становилась непривычной, нестандартной для существовавшей системы. Готовясь ко встрече с Дубчеком в Комарно, Кадар тщательно изучал поступавшую информацию. Переговоры давали возможность расширить и конкретизировать предварительно полученные им сведения. К тому времени в Чехословакии уже была отменена цензура, на страницах прессы публиковались статьи по проблемам, ранее относившимся к числу запретных, поскольку не вписывались в рамки господствующей марксистско-ленинской идеологии.

Февральская встреча Кадара и Дубчека на сей раз была официальной. В ней участвовали представители МИД обоих государств и секретари ЦК двух компартий: с венгерской стороны З. Комочин, а с чехословацкой – В. Коуцкий. В повестке дня значились вопросы международного характера, внешней политики, генезиса и развития чехословацкого кризиса (в том числе ошибки, допущенные прежним руководством КПЧ). Важное место заняло обсуждение вариантов путей выхода из сложившейся ситуации. Позиции Кадара и Дубчека совпали в оценке ФРГ: стороны, в частности, договорились о необходимости добиваться пересмотра отношения к Западной Германии остальных стран ОВД.

Дубчек на встрече рассказал о поездке в Москву 30–31 января. Подробно остановился на планах модернизации страны и предстоящей демократизации общественно-политической жизни Чехословакии, включая разделение государственной и партийной власти. Дубчек также проинформировал о некоторых пунктах готовившейся Программы действий, опубликованной позднее, в апреле 1968 г., и о намерении руководства созвать в 1970 г. очередной съезд КПЧ.

Отметим, что по вопросам демократического переустройства Чехословакии позиция Кадара не во всем совпадала с представлениями Дубчека. На том этапе они еще не все вписывались в венгерские реформаторские концепции, выходили за их рамки, чем объяснялось отчасти настороженное отношение Кадара к замыслам чехословацкой стороны. Венгерский лидер считал тогда некоторые из них чересчур смелыми и преждевременными, хотя впоследствии и сам обращался к подобным идеям и даже частично реализовал их. Это касалось, прежде всего, вопроса о честных парламентских выборах, а также о расширении прав общественных организаций. Кадар, например, не был согласен с тезисом Дубчека об уравнивании прав всех общественных организаций, понимая, что это означает посягательство на ведущую роль компартии. А для Кадара такая роль являлась аксиомой, о чем он прямо заявил собеседнику. В целом же руководитель ВСРП подтвердил свою позицию сторонника продолжения реформ в Чехословакии, что отвечало интересам и самой Венгрии, проводившей серьезные экономические преобразования.

На встрече в Комарно Кадар обещал Дубчеку оказать ЧССР необходимую экономическую поддержку в целях успешного преодоления кризисной ситуации. Он выразил также готовность к всестороннему развитию культурных связей и сотрудничества между двумя странами. Стороны зафиксировали полное совпадение взглядов относительно необходимости скорейшей стабилизации внутренней обстановки в Чехословакии, отметив, что она должна быть достигнута именно под руководством Дубчека, а не с помощью поощряемых извне «здоровых сил».

Полученная в Комарно свежая и достоверная информация о положении в сопредельной с Венгрией стране была озвучена Кадаром 6 февраля 1968 г. в докладе на закрытом заседании ЦК ВСРП. Характеризуя обстановку в Чехословакии, он, в частности, отметил: «Там происходят странные дела, такие, что волосы дыбом встают. Там готовят 12 пунктов и подают в ЦК. Их настрой не является враждебным или антипартийным, но они вместо ЦК готовят программу… Вот такие дела. Они поднимают, например, вопрос о том, стоит ли оставлять Новотного на посту главы государства, и пр.»[267].

Несмотря на очевидные сомнения Кадара, его в целом положительное отношение к происходившему в ЧССР не менялось. Находясь 22–23 февраля в Праге на торжествах в связи с 20-летием установления монопольной власти коммунистов, Кадар при встрече с Новотным заявил о своей поддержке реформаторских шагов Дубчека. Более того, стремясь помочь последнему в налаживании столь нужного единства в руководстве КПЧ, Кадар фактически взял на себя своеобразную посредническую миссию, стремясь убедить своего собеседника. При этом Кадар особо подчеркнул, что при решении вопроса об освобождении Новотного с поста руководителя партии его заслуги не ставятся под сомнение. Кадар просил