— Но не сейчас. Могу только сказать одно: я готов ответить за то, что сделал. Ты имеешь право злиться, и я дам тебе выместить эту злость сполна.

— И как же?!

— Молчи, когда я говорю, малышка, — огрызнулся он, переместившись к верхней части моего тела. Он слегка наклонился ко мне, обдав щеки своим теплым дыханием.

Боже.

— Как только ты наберешься сил, ты отомстишь мне. Ты получишь свою вендетту. Я получу свое искупление. Мы оба в конечном итоге получим друг друга, потому что, как бы сильно ты меня ненавидела и как бы сильно я не отрицал чувств к тебе… — Кай поддел пальцем мой подбородок и заставил наши губы замереть в считанном сантиметре друг от друга. — Мы нужны друг другу, — я резко выдохнула, понимая, что важнее его губ сейчас, наверное, ничего в этом мире нет. Я так хотела потянуться к ним. Почувствовать его язык, скользящий внутри моего рта.

Боже, целый год…

Аксель вытворяет такое, а мне все равно. Сейчас я смотрю на губы Кая, и мне приходится сдерживать себя, чтобы не провести по телу рукой и не унять томление между ног.

— Я мертв внутри без тебя, — шепчет Кай, вдруг властно сжав мое горло. Не больно. Его большой палец скользит по шраму.

Эти слова меня просто убивают. Я могла бы стать первым человеком на земле, который умер бы от слов и мурашек, которые они пробуждают.

— А я без тебя, — меня пробила дрожь, мы потянулись друг к другу, но… я отвела лицо в сторону, подставляя Каю щеку. Его зубы мягко вцепились в мою кожу, распаляя жар в груди.

Господи, это невыносимо.

По этому укусу я поняла все: Кай все еще желает меня до потери пульса. В касании его губ и зубов целый шторм из страстей, которые мне с Акселем и любым другим мужчиной даже не снятся. Но он сдерживает своего внутреннего демона и психа, потому что видит… как я сейчас слаба.

Сейчас в моих глазах Кай не неуравновешенный маньяк и псих, а настоящий мужчина, способный заботиться, защитить меня и… убить за меня.

— Но это ничего не меняет, — говорю вслух, понимая, что я легко не сдамся. Мне нужна месть, мне нужно увидеть больше его боли. Я хочу сломать Кая. Хочу воспользоваться его чувствами и обернуть их против него, как когда-то он воспользовался моими. Хочу власти, потому что я далеко не ангел. И дьяволица внутри меня хочет взять реванш.

Вот такие мы оба на голову больные и проеденные своими демонами насквозь.

Нам остается только принимать друг друга такими.

— Как и не меняет того факта, что я до сих пор могу трахнуть тебя, когда захочу, — Кай принимает вызов, сжимая, а потом отпуская мою шею. — Не буди во мне зверя, Леа. Пожалеешь.

Кай выходит из ванной, и я начинаю беспокоиться. Я настолько слаба, что мне тяжело встать.

— Когда ты вернешь меня домой? — возвращается с полотенцем. Он достает меня из ванной, и невольно вспоминаю, как мы купались вместе.

— Леа, я купил твоим родителям новый дом. Твой дом сожгли. До тла, — на мгновение мне кажется, он шутит.

— ЧТО?! С НИМИ ВСЕ В ПОРЯДКЕ?! А Мейсон…

— Они были у твоего брата в квартире, когда это произошло. Думаю, тот, кто нападал на тебя, и тот, кто поджег дом, это один и тот же человек. Мои люди стараются все выяснить.

— Мне ничего от тебя не нужно. Никакого дома…

Кай усмехнулся, положив меня на кровать.

— Мы в ответе за тех, кого приручили.

— Я не твоя собака!

— Лейла, — кажется, у Кая заканчивалось терпение. — Покупка дома никак не отразилась на моем состоянии. Мне же нужно куда-то тратить деньги. Я не хочу это обсуждать. Не беси меня, пожалуйста. Будь хорошей девочкой, и сильно больно не будет, — знаю, он хочет меня припугнуть, и ему это удается. Вспоминаю, что в любую секунду он может стать неуравновешенным психом.

Кай дает мне телефон, я разговариваю с мамой, объясняя ей, что со мной все в порядке, и я у Акселя. Все это говорю, пока Кай в душе. У меня бы язык не повернулся говорить подобное при нем.

— Дочка, ты точно в порядке? Новый дом. Ты в больнице. Наш дом сожгли. Я ничего не понимаю. Мелиса, ты всегда… притягиваешь к себе неприятности, — мой кулак непроизвольно сжимается. Что?!

— Мы переживаем за тебя, но я не понимаю, почему именно в твоей жизни происходят такие вещи. Похищения. Нападения. Иногда мне кажется, ты сама ищешь их на свою голову. А нам с папой и Мейсоном переживать. Когда ты вернешься к нам? И этот дом… мы не хотели принимать его, но нам негде жить.

— Ты винишь меня во всех своих бедах. Вы всегда меня винили. И никогда меня не любили.

— Это не так, дочка. Когда мы впервые увидели тебя, ты выглядела, как ангел, — по голосу я поняла, что мама улыбнулась. — Мы полюбили тебя всем сердцем и очень любим сейчас. Ты сама всегда нас отталкивала. Сколько тебя помню, ты всех отталкивала от себя. Мелиса, прошу тебя, будь осторожна. Ты уже взрослая девочка, и я не хочу указывать тебе, как жить. Просто держи нас в курсе своей жизни. Не знаю, с какими людьми ты связалась…

— Спасибо, мам. Спасибо, что напомнили мне, кто я такая, что это я вас отталкивала. Конечно. Пока, — я положила трубку, закипая от злости.

Неужели они не понимают? Я была ребенком, а они — взрослыми людьми, и я нуждалась в их любви, раз уж они меня усыновили. А что я получала взамен? Равнодушие, мечты о их внимании, которое получала только от Мейсона.

Нет, у нас были милые семейные моменты, но я всегда чувствовала себя лишней в этой семье. Может быть, проблема была и во мне, в моей закрытости. Я подпускала к себе только тех, кто настаивал на общении со мной. Как Валери, Кристиан и Мейсон. Помнится, у нас не сразу сложилась дружба. Но они не оставляли меня в покое, пока я не решилась открыться им.

Клеймо «отказницы» наложило на мою душу замок, который нужно было взломать, прежде чем подобраться ко мне.

Кай добился этого, выломав дверь мою душу с ноги…

Я опустилась на подушку, когда услышала звук шагов на лестнице.

Кай идет.

Быстро закрыла глаза, надеясь, что он поверит, что я сплю. Мне нужны были эти три дня одиночества, чтобы прийти в себя.

— Я