и сектой-то нельзя назвать, – Марьян кашлянула и отпила вина, не замечая, что в другой руке держит чашку кофе. Потом с тяжелым вздохом поставила их на стол и наконец посмотрела ему в глаза, – это… навроде какого-то тайного общества.

– Религиозного?

Марьян отрицательно покачала головой.

– Не похоже.

– Она хоть что-то рассказывала о нем? – спросил Гарри, пересевший на подлокотник, подальше от Гилберта, и с интересом внимавший.

Она снова качнула головой. Гилберту подумалось, что он не единственный, кого до крайности измучила личная проблема.

– От неё ничего невозможно добиться. Она только и проговорилась о каких-то тайных целях, о которых известно только посвящённым. Не больше. Мы уже и разговоры прослушивали, и взломали её переписку в интернете… Если бы кто-то из её друзей был в курсе, мы бы могли выяснить больше. Но всё, что пока удалось узнать – целью любого посвященного является достижение такого уровня, на котором им даётся особая священная миссия. И эту миссию посвящённый должен выполнить, чего бы это ему ни стоило….

Она умолкла, словно не позволяя себе высказать мысль, державшую в страхе её и её мужа. От этих слов у Гилберта похолодело в груди, и он бросил испуганный взгляд на окаменевшее лицо Марьян. Та отвела глаза.

– Больше похоже как раз на нечто религиозное. Вам, конечно, неизвестно, с чем могут быть связаны эти миссии? – снова вставил Гарри, поймав недовольный взгляд Роланда.

Марьян беспомощно развела руками и тихо шмыгнула носом.

– Как бы то ни было, она совершеннолетняя и имеет право загубить собственную жизнь, – заметил он.

– Не имеет, если в процессе она совершит преступление, – веско произнёс Роланд, – тебе трудно будет это понять, но совершеннолетие также обозначает высокий уровень социальной и личной ответственности.

– Похоже, не только у меня прошлый год был отвратным, – покачал головой Гарри.

Марьян невесело усмехнулась, будто бы говоря “Tu parles!” и снова полезла в сумочку за салфеткой, чтобы промокнуть покрасневшие от набегавших слёз глаза.

– Мы как раз заказывали очередную вылазку, чтобы еще хоть немного информации добыть, как мне позвонила мама насчет Софи… Поэтому я не смогла приехать на её похороны. Надеюсь, ты не в обиде на меня за это, – произнося это, Марьян глядела на Гилберта. – Мне было очень тяжело отказываться, но я объяснила все маме, и та поняла.

– И я понимаю, – произнёс Гилберт, серьёзно глядя на неё, – твой выбор очевиден, Марьян. Мы с Софи были в разводе и, поверь, к тому моменту, как это случилось, я в душе давно отпустил её.

Выпалив эту откровенную ложь, он неосторожно глотнул виски и чуть не закашлялся. От него не укрылся смешок Гарри.

– Можешь себе представить, каким это для меня стало шоком. Она никогда меня особенно не любила. С матерью у них вообще были странные отношения…

– Это стало шоком для всех нас, – тихо заметил Роланд.

Гилберт невольно напрягся. Возможно, что причина разлада между Софи и Габриэлой уже совершенно не имела значения, но она столько лет будоражила его воображение, что сейчас он замер, втайне надеясь, что Марьян что-нибудь знает.

– Так ты не в курсе, почему они рассорились?

Марьян пожала плечами с заметным равнодушием.

– Мама вообще не хотела об этом говорить. Всегда меняла тему. Вы же знаете, какой у нее был характер…, – её голос дрогнул, и Марьян поднесла салфетку к уголку глаза.

Все молчали, понимая, что, как бы ни хотелось всем избежать обсуждения больных тем, это не удастся.

– Разумеется, не хотела, – буркнул Гарри, делая большой глоток виски.

– Ты хочешь сказать, что тебе известна причина? – спросил Гилберт.

Тот неопределённо пожал плечами. Но, как бы ни хотелось Гилберту это выяснить, упрашивать Гарри он не собирался. Марьян же подняла на него глаза, но, видимо, тоже не находя в себе сил ни на уговоры, ни на пикировки, промолчала. У них с Гарри ещё будет время поговорить наедине.

– Вы обратили внимание, – вдруг раздался голос Роланда, отвлекая Гилберта от мрачных мыслей, – что для всех нас прошедший год действительно стал испытанием и всех нас чему-то настойчиво учил?

Марьян и Гилберт переглянулись.

– Для меня определённо, – согласился Гарри, – по крайней мере, в отношении принятия опрометчивых решений.

– Да, – протянул задумчиво Гилберт, – только вот я еще толком не понял, чему именно учили меня.

– Я многое пересмотрел в своей жизни, и особенно – по отношению к отцу, – добавил Роланд.

Марьян, чувствуя, что все взгляды обратились на неё, не спешила, однако, присоединяться к остальным.

– Понятия не имею, чему меня учат, – немного раздражённо сказала она наконец, – разве что не обольщаться и быть ко всему готовой. Потому что в любой момент тебя может накрыть совершенно безвыходная ситуация. Ты не сможешь ничего сделать, только станешь истязать себя и метаться, как чёртов кролик по клетке.

Мужчины согласно закивали, а Роланд подумал вслух:

– Может как раз самые трудные ситуации нас и учат самым важным вещам.

Марьян подняла на него глаза.

– А может и просто потому что дерьмо случается, и необязательно в этом есть какой-то важный урок? Может просто ты становишься избранником какой-то страшной лотереи, и никто, кроме того, кто эту лотерею раскручивает, не сможет дать внятного ответа, зачем всё это нужно.

Это прозвучало достаточно резко и заставило всех задуматься. Слышно было, как в воцарившейся тишине Гарри хрустит корзиночкой с грушевым джемом.

– Зови меня буддистом, – проговорил Роланд, – но у меня ощущение, что во всём, что с нами происходит, есть смысл и цель. Может поэтому это происходит именно с нами и именно этим конкретным образом.

Марьян воззрилась на Гилберта, словно молча вопрошая, куда делся старый добрый Роланд и что это за новоиспечённый философ сидит рядом с ней. Гилберт лишь поднял руки, мол: «меня не спрашивай».

– Что с тобой-то произошло? – спросила Марьян Роланда.

– Наш Роланд попал в пожар, как феникс, восстал из пепла и встретил личного экстрасенса, – быстро ответил за него Гилберт. Теперь и Гарри с любопытством смотрел на покрасневшего Роланда.

– Вот бы этого экстрасенса сюда, – пробормотал Гарри.

– Тебе уже ничего не поможет, – съязвил Гилберт.

– Она никому не поможет, – возмутился Роланд, – вы что, не поняли? Она может только указать направление. А все решения принимаем мы сами.

– Да что там с тобой, чёрт возьми, случилось? – недоумённо взвыл Гарри с набитым ртом.

– Только…, – продолжал Роланд, как будто не услышав его, – как же надо умудриться потерять связь с самим собой, чтобы тебе требовалась помощь постороннего человека. Который указал бы, куда тебе идти. А сам ты уже не справляешься.

– Да идите вы со своими кантовскими заморочками! – не