– Ой, нет, конечно. Понимаешь, бабушка не разрешает Скоткраддерам принимать приглашения, кроме как на похороны или на крестины. Так что нас никуда и не зовут. Дик говорит, что хотел бы видеть меня на своем дне рождения, но мне кажется, это просто для утешения, поскольку он точно знает, что мне не позволят.

– Я так понимаю, что твою бабушку уговаривать бесполезно? В случае старых деспотичных особ лучше по возможности всегда поступать правильно, тогда тебя едва ли заподозрят, когда соберешься сделать что-нибудь неправильное.

– О, я точно знаю, что бабушка меня не отпустит. Она поссорилась с мистером Кречетт-Лорнеттом тридцать лет назад и ненавидит мать Дика. Если сказать, что мы с Диком знакомы, у нее будет приступ. К тому же она осуждает танцы.

– Забавный пережиток средневековых предрассудков, – заметила Флора. – Теперь слушай меня, Эльфина. Я считаю, что тебе стоит туда пойти, и постараюсь это устроить. Я составлю тебе компанию и буду тебе помогать. Наверное, приглашения добыть непросто, но я сделаю, что смогу. А как только мы их получим, я отвезу тебя в город, и мы купим тебе платье.

– Ой, Флора!

Флора с удовольствием отметила, что ядовитая атмосфера лесных цветов и птиц быстро редеет. Эльфина уже куда меньше походила на дриаду, куда больше – на обычную девушку. И если такое чудо совершила толика вежливого женского интереса к ее сердечным делам, то платье и прическа должны произвести настоящий переворот. Флора готова была самодовольно потирать руки.

– Когда бал? – спросила она. – Много ли будет приглашенных?

– Двадцать первого апреля, ровно через месяц после завтрашнего дня. И да, народу будет очень много. Снимают ассамблею в Бодягшире и позовут всю округу, ведь у Дика совершеннолетие.

«Отлично, – подумала Флора. – Легче будет добыть приглашения». В Лондоне у нее множество друзей – уж наверняка кто-нибудь из них знаком с Кречетт-Лорнеттами. И можно позвать Клода Харт-Харриса – он так хорошо танцует вальс. Но кто будет сопровождать Эльфину?

– Сиф танцует? – спросила она.

– Не знаю. Я его ненавижу, – просто ответила Эльфина.

– Я тоже от него не в восторге, – призналась Флора, – но если он танцует, лучше бы взять его. Тебе нужен спутник. Или у тебя на примете есть кто-нибудь еще?

Однако у Эльфины, как у всякой порядочной дриады, никого на примете не было. Оставался еще мистер Клоп. Флора знала, что он по первому ее слову примчится сопровождать Эльфину на бал. Ужасно выбирать между Сифом и мистером Клопом – но такова суссекская жизнь.

– Ладно, с частностями разберемся позже, – сказала она. – Пока мне надо выяснить, кто из моих друзей знаком с Кречетт-Лорнеттами. Я спрошу Клода – у него уйма друзей в провинции. Сегодня же ему и напишу.

Флора прониклась к Эльфине самыми теплыми чувствами, однако не собиралась тратить на нее все погожее утро, поэтому встала, с ласковой улыбкой пообещала держать кузину в курсе событий и зашагала прочь.

Ответ от Клода Харт-Харриса из его дома на Чизвик-молл пришел через несколько дней. Да, он знаком с Кречетт-Лорнеттами. Отец давно умер, маменька – милейшая старушенция, увлекается теософией. Есть сын, симпатичный малый, но звезд с неба не хватает, и дочка Джоан, девушка крупная. Добыть для Флоры четыре приглашения будет несложно, если только она не боится, что там будет скука смертная. Клод готов написать миссис Кречетт-Лорнетт, что его хорошая знакомая томится на ферме под Воплингом и хотела бы посетить бал вместе с кузиной и двумя молодыми людьми. Он, Клод, охотно будет ее сопровождать, но имя Сиф как-то дурно попахивает. Нельзя ли найти кого-нибудь другого?

– Как бы ни попахивало, – прозвучал звонкий голосок Флоры через пятьдесят миль (она так торопилась все устроить, что решила позвонить по телефону), – у нас, кроме него, есть только мистер Клоп, про которого я тебе рассказывала, а ты же знаешь, что бывает, когда приходишь на танцы с интеллектуалом.

Клод Харт-Харрис повернул диск и теперь любовался миловидным личиком Флоры. Она опустила глаза и сосредоточенно сжала губы, думая о том, как устроить будущность Эльфины. Клод подумал, что она, наверное, чертит туфелькой по полу. Флора его видеть не могла, так как телефонные будки не оборудованы телевизионными дисками.

– Да, умные разговоры нам ни к чему, так что мистера Клопа вычеркиваем, – решительно произнес он. – Ладно, тогда я сегодня же напишу миссис Кречетт-Лорнетт и дам тебе знать, как только она ответит. Или попросить, чтобы она сразу отправила приглашения тебе?

На том и сговорились.

Флора вышла с Пивтаунской почты, чувствуя легкие угрызения совести. Клод назвал миссис Кречетт-Лорнетт милейшей старушенцией. Флора намеревалась всучить Эльфину ее единственному сыночку. При всем желании невозможно было вообразить, что милейшая старушенция обрадуется такой невестке. При всех своих философских увлечениях к выбору жены для сына она наверняка подходит вполне практически, и едва ли непосредственность дриады придется ей по вкусу. Эльфину следует преобразить внешне и внутренне, чтобы она заслужила одобрение миссис Кречетт-Лорнетт. И все равно останутся ее родственники. Трудно вообразить человека, которому понравится живописная суровость Скоткраддеров с фермы «Кручина».

А уж сами Скоткраддеры, узнав о помолвке, закатят такой скандал, что небу станет жарко.

Флора явственно видела грядущие трудности, но они лишь придавали ей решимости. Она не выносила скандалов, но любила спокойно и тихо преодолевать враждебное сопротивление. Потерпев неудачу, она отступала без потерь и теряла интерес к кампании. Бойцовский азарт был ей чужд, кровавые битвы не на жизнь, а на смерть – утомительны, но и видеть победу противника она не любила.

Впрочем, мало удовольствия вести войну против милейшей старушенции. Будь Флоре шестьдесят пять и зовись она миссис Кречетт-Лорнетт, она бы искренне невзлюбила особу, окрутившую малыша Дика с простоволосой дриадой.

Оставался лишь один способ успокоить совесть, а именно: превратить Эльфину в культурное существо. Пусть в ее аккуратной головке будут только аккуратные мысли, с порывистостью движений и безыскусностью речи надо проститься навсегда. Никаких стихов, никаких долгих прогулок в одиночестве, разве что с собакой подходящей породы. Эльфина должна усвоить серьезное отношение к лошадям и научиться, когда при ней упоминают книгу или струнный квартет, с легким смехом отвечать, что она ничего в этом не смыслит. Два лучших качества английской девушки – стройность и миловидность – у нее уже есть, осталось воспитать третье – неразвитость.

И всему этому ее предстояло обучить за двадцать семь дней!

Флора шла по главной улице, размышляя, как возьмется за воспитание Эльфины. Часы на ратуше показывали полдень, и Флора сообразила, что ближайший автобус будет только через тридцать минут. Было субботнее утро, жители окрестных деревень съехались за покупками на выходные, и многие уже с полными сумками стояли на остановке. Флора шла через площадь, готовясь ждать вместе с ними.